Небо в Океане

***

Солнце весело поблескивало, предвещая знойный день. Зеленая листва задорно шелестела, подхватив ритм проказника-ветра. А небо выглядело чистым и безоблачным. Одно только море продолжало бушевать, так и не угомонившись за ночь. Его стихия бурлила, бунтовала, звала за собой, не желая отпускать.

А он и не хотел, чтобы его отпускали.

- Ну что, валим из этого долбанного городка? – выплюнул Кир, который с самого утра был не в духе.

- Сейчас, - бросил ему Лекс.

Дверца внедорожника с хлопком закрылась, но Марков даже не обернулся на звук, продолжая гипнотизировать глазами особняк, а точнее окно.

Её окно.

«Счастлива… - мысленно повторил Лекс, ненавидя себя за эту чертову надежду, эту хрупкую уверенность, что Рита по-прежнему его любит, - …она с ним счастлива», - парень прикрыл веки, вдыхая морской воздух, пытаясь сдержать в себе безумное желание ворваться в дом и…

- Все-таки уезжаешь? - послышалось ледяное рядом, и голубые глаза тут же встретились с черными.

- Сам понимаешь, - развел руками Лекс. – Сцена не любит долго ждать, - лицо прорезала лживая линия усмешки. На самом деле тур, который был прерван из-за трагедии с солистом «Меридианов», стартовал только в сентябре. И сцена еще могла подождать.

Жаль, что она ждать не будет.

- А свадьба? Сможешь приехать? – в карих глазах вспыхнуло пламя.

- У нас слишком плотный график. Так что вряд ли, - музыкант с трудом удержал маску безразличия на лице.

"Свадьба в сентябре", - Лекс уже ненавидел эту несбывшуюся осень, в которой он вновь потеряет её. В которой она станет женой другого.

Руки невольно сжались в кулаки от таких мыслей. И Марков с яростью посмотрел на преграду, что так хотелось разбить в щепки.

На Разумовского, который будто нарочно продолжал говорить о ней:

- Жаль. Рита, наверное, расстроится, - с притворной скорбью протянул парень. – Знаешь, ей очень понравился твой вчерашний подарок.

- Я рад, - хриплым голосом ответил Сашка. Напоминание о любимой заставило опять посмотреть в злосчастное окно. Но, как и прежде, девушки в нем не оказалось.

Вот так, он даже не мог увидеть её на прощание.

- Она спит! - раздраженно воскликнул Богдан, когда взгляд Маркова в сторону дома стал слишком красноречивым.

- Значит, она тебе рассказала, - криво усмехнулся Лекс, пытаясь скрыть за этой усмешкой боль, что зверем терзала остатки разбитого сердца. Чувствуя себя преданным.

«Рассказала…доверяет…любит», - шептал внутри ехидный голос, заставляя от бессилия сцепить зубы.

- Рассказала? – резко переспросил Разумовский, а надежда, что стояла неподалеку рассыпалась прахом.

Смешно представить, но он до последнего надеялся, что это какой-то дурацкий розыгрыш: фото Илона запросто могла подделать, странное поведение Риты легко объяснялось сменой обстановки, а Марков...Богдан всего лишь понадеялся, что сможет воскресить былое.

– Хреновый же из тебя друг, Алекс, – более ровно произнес парень, вернув контроль над эмоциями.

Лекс на такое рассмеялся, внутренне ликуя, что Рита все-таки не рассказала этому придурку о них, но моментально оборвал свой смех, стоило Разумовскому вцепиться в ворот его футболки.

Карие глаза Богдана полыхали, а кровь внутри требовала отмщения: за искалеченное детство, где родная мать больше любила чужого сына; за одинокую юность, где он сам должен был бороться со всеми монстрами; за свет, который Марков попытался отобрать у него.

За Риту.

- Эй-эй! Полегче! - гневно бросил Сашка, пытаясь оторвать от себя руку Разумовского. – Риту это вряд ли обрадует, - попробовал он угомонить парня, однако это раззадорило еще больше:

- Это все ты! – воскликнул Богдан, заставив Лекса удивленно вскинуть брови. – Всегда ты! Черт бы тебя побрал! – на лице парня расползлась безумная улыбка, а вместе с ней и тьма, что неистовым потоком хлынула из души, пытаясь прорваться наружу: – Мать, друзья, Алина… - выплевывал он каждое слово, пока вместо лица «друга» перед глазами восставали образы из прошлого, где он все время терял. Где его постоянно предавали и унижали! – Теперь что, решил и её у меня забрать?! Конечно, ты же у нас первый! Самый лучший, да?! Сашенька, Сашенька, Сашенька… - взбешенно передразнил парень. – Но знаешь, что? – его взгляд вонзился в глаза соперника. – Я тебе её не отдам! Она моя, слышишь?! Она то…

- Она тебя любит! - устав от этого цирка, раздраженно выкрикнул Марков. Отцепив от себя Разумовского.

-Что? – не поверил Богдан услышанному.

- Что слышал! – повторять во второй раз Сашка не собирался. Он и так насилу сдерживал себя, чтобы не съездить Разумовскому по роже. Унимало этот порыв лишь одно – Рита.

- И только попробуй обидеть её, - парень все же не удержался и приблизился к бывшему другу, в точности повторяя его недавний маневр.

- Что, убьешь меня? – Разумовский растянул губы в глумливой ухмылке. Слова Алекса все-таки смогли его успокоить. Но кроме спокойствия тут было еще кое-что: превосходство. Да, Богдан упивался своей победой над Марковым. Спустя сколько лет он все же сумел сделать этого выскочку! Сумел хоть что-то у него отобрать!

- Убью, - спокойно кивнул тот, не оставляя и шанса на сомнения. И Богдан не сомневался, он верил Лексу.

- Она для меня много значит, - сказал правду Разумовский, позабыв о превосходстве, что померкло под пристальным взглядом соперника.

Уголки губ музыканта дрогнули, порываясь превратиться в горькую улыбку. Хотя Лексу хотелось смеяться – зло, нервно, надрывно. Неужели он должен отдать её этому ублюдку?! Неужели он обязан вот так просто сдаться?!

- Много значит?! - воскликнул Сашка, обхватив ладонью шею врага. - А для меня она значит всё! - его пальцы сжались, заставляя Богдана испуганно таращить глаза – всё-таки Марков был сильнее него.

«Как был трусом, так и остался», - оскалился голубоглазый, намереваясь отдаться древним инстинктам, что требовали крови.