Илья Муромец

- Вставай, богатырь. Тут к тебе ну очень знатный человек пришёл, видеть тебя хочет. Новгородский дружинник, проездом здесь до Киева.

- А мне то что за дело? – отмахнулся Илья, - дай поспать, Ерёма, сил нет. Подождёт твой новгородец.

- А про долг мне ты не забыл? Чем платить будешь?Новгородцы – народ богатый, иные так и сорят деньгами. Иди, а то уедет он.

- Ты за кого меня держишь? – схватил Илья его за грудки, - думаешь, купил меня, Илью Муромца?

- Уймись, Илья, - отнимал его руки хозяин двора, - ну выйди, тебе что трудно, прошу тебя. Поговоришь с ним, да опять спать ляжешь. К тому же, он ещё племянник самого Василия Буслаева.

- Иди ты, - сел на лавке Илья, - что же ты сразу не сказал? Веди.

И вместе с хозяином двора старшина вышел в большой центральный зал, в который выходили двери всех комнат. Здесь за столиком сидел человек, в котором нельзя было не признать благородного характера. Высокий, статный, черноволосый, с небольшой бородой трезубцем и горбатым носом, стрижен коротко, но на затылке волосы заплетены в косу. Одет он был в богатый камзол с золотой вышивкой, на поясе кинжал с эфесом из слоновой кости, на пальцах перстни, на шее серебренная цепь с крестом. Увидев Илью, он встал из-за стола, поклонился и подал ему руку для приветствия. Богатырь поклонился и обменялся с гостем рукопожатием.

- Илья, сын Иванович, из Мурома, - молвил он.

- Добрыня, сын Никитич, из Новгорода, - отвечал гость, - садись, богатырь, угощайся, не стесняйся, да порадуй меня своими речами. А ты, мил человек, будь добр, принеси-ка нам вина и мяса.

- Будет сделано, - отвечал хозяин двора и исчез в мгновение ока.

- Давно ты тут живёшь? – спросил Добрыня у Ильи тоном старого знакомого.

- Уже почти месяц, - отвечал Илья.

- Эх, и как же тебя занесло-то сюда? По городу слухи разные ходят. Одни говорят, что ты у какой-то женщины дом сжёг, и что какому-то купцу морду набил за то, что он усомнился, что ты Илья Муромец.

- Так и есть, - отвечал Илья, протирая глаза спросонья, - всё правда. Но то, что моё имя Илья, я знаю точно. То, что я Соловья убил – тоже правда, как и то, что в Чернигове я прячусь от ещё более сильного врага, упыря по прозвищу Идолище. Говорят, Соловей по сравнению с ним – мальчишка. И этот Идолище идёт за мной по следу, чтобы отомстить. Знал бы, что он меня просто убьёт, пожалуй, и вышел бы к нему. Но боюсь, что покусают меня упыри, и сам я превращусь в такую же мерзкую тварь.

- Это вряд ли, - отвечал ему Добрыня, наливая вина в кружки, - ты, Илья, упырём точно не станешь. Если бы такие люди, как ты, становились упырями, кровососы уже заполнили бы всю землю. Но в их племя обращаются только самые подлые, самые трусливые, самые низкие. Упырь – то ведь не человек, это ходячий труп. Они бесплодны во всех смыслах, ничего создавать они не могут, могут только подражать и потреблять. Вся жизнь их – подражание и кривляние. Как у обезьян. Слышал про таких зверьков? Живут такие в южных странах, ну да ладно. Давай выпьем. Твоё здоровье, богатырь.

- Твоё здоровье, боярин.

Выпили. Илья от жажды и с похмелья осушил целую кружку разом.

- А правду говорят? – спрашивал он, закусывая куском свиной колбасы, - что ты племянник Василия Буслаева?

- Истинная правда. Никита, отец мой, был ему младшим братом. Правда, Буслай рано умер, его казнили за… в общем, не важно. Дети его разошлись, кто куда. Никиту взял к себе дальний родственник Буслая – Володар. Вот Володара мой отец и считает своим отцом и моим дедом, отец стал наследником его после смерти боярина наравне с родными его сыновьями. А с Василием история другая вышла. Он остался с матерью, сбежал и потому лишился знатного звания и стал позже богатырём. В целом, вся жизнь его была наперекосяк, но я его совсем не помню, он умер ещё до моего рождения. Как и воевода Добрыня, в честь которого меня назвали.

- Соловей мне кое-чего порассказал про твоего дядьку, - молвил Илья.

- И что же, гадости какие-нибудь?

- Да нет, хвалил, называл своим другом. Мол, перед смертью Василий с ним сдружился, и с отцом его. Но отец его – Вахрамей Василия предал, а сам Соловей Чеслав – нет. Он даже пытался меня убедить, что продолжает дело Василия. Мол, Василий, если бы увидел, какой мир он сотворил, не стал бы за него так биться. И что будто с князем Владимиром он не ладил и не хотел его власти на Руси.

Последние предложение Илья произнёс с улыбкой, но Добрыня вдруг нахмурился и задумался над его словами.

- В чём-то он, может, и прав, - молвил, наконец, боярин, - про всю Русь не скажу, но Новгород уже не тот, что раньше. Теперь звание дружинника купить за деньги можно. Как один наш купец – Ставр Годинович. Молодой ещё совсем, моложе тебя, чуть постарше меня, рода не знатного совершенно, но уже в дружине. Тьфу!

И Добрыня даже сморщился от неприязни.

- А ты по какой нужде в Киев едешь? – спрашивал его Илья.

- Да сам пока не знаю. Князь Владимир вызвал. Велел тысячу человек из Новгорода в Киев отправить для какой-то войны. И бояр вызвал, и даже богатырей. Сам богатырский воевода – Микула Селянинович поехал. Но он вперёд уехал, ты его не застал. В Киеве вообще странные дела творятся. Слышал, князь Владимир своего старшего сына – Святополка в поруб посадил и держит его там, как какого-то пленника или преступника? Странно всё это. И Борис ещё…. А ты то что, Илья? Так и будешь здесь сидеть, прятаться от Идолища поганого?

- Ой, не знаю, Добрыня, - отвечал Илья, - здесь тоска, а за стеной – беда. А денег нет, и хозяину двора я уже задолжал за проживание. Не знаю даже, как быть.

- Поехали со мной в Киев, - предложил вдруг Добрыня Никитич, - здесь дорога короткая, людная. Доедем быстро, никто тебя не тронет. А там определишься на богатырскую службу, и будешь сражаться со всякими злодеями за русскую землю. Тогда никакой Идолище к тебе не сунется. А долг я за тебя отдам. Ну, что скажешь?