Страница 44 из 115
Почувствовал привкус этого извечного разговора. Постоянный и неразрешенный, очень вежливый и аргументированный спор. А причиной тому – наше странное и решаемое разногласие. Полное противоречие всякой логике. Как-то одним прекрасным поздним вечером началось это противостояние. Мы заговорили отвлеченно, а пришли к конфликту. Темой был вопрос о том, в какой момент семейной паре следует задуматься о ребенке достаточно серьезно. Я утверждал, что только тогда, когда семья имеет дом и стабильный заработок, когда страсть поутихла, приняв стабильное положение, после путешествий, развлечений и прочего. У нее было кардинально противоположное представление.
Она необычна во всем. Даже тут я не смог понять ее мотивов. Мое устойчивое мнение рушилось под ее, казалось бы, неопределенными и зыбкими аргументами. Она просто пыталась вызвать во мне те же ощущения, которые испытывала сама. Ее основным оружием было желание.
Я смолчал, сделав вид, что не расслышал ее фразы. Но ощущение предстоящей ссоры только усилилось, когда она вновь заговорила. Уже через пять минут, несясь по трассе, мы спорили вовсю.
Каким образом у едущей навстречу машины отцепился прицеп, я до сих пор даже не догадываюсь. Просто, высекая искры, это творение рук человеческих неслось нам навстречу, рассыпая белые капустные головы по всей трассе. Она хорошо водит машину, но попавшие под колеса овощи и скорость сделали свое дело: машина ушла в неуправляемый занос. Через несколько мгновений я пробил головой лобовое стекло нашего авто, столкнувшегося с КАМАЗом. На этом мое сознание померкло.
– Женя! Что ты тут делаешь? – грозно навис над мальчиком мужчина в коричневом костюме. – Я где тебе сказал гулять? Можешь даже не оправдываться, ты лишен компьютера еще на два дня…
– Папа-а-а… – жалобно заныл мой соглядатай, и поводок выпал из его ладони. Он не стал поднимать его, вцепившись в рукав пиджака отца и что-то сбивчиво тому поясняя.
Потом приехала грузовая машина, настойчиво выгоняя меня с места моего ожидания резким противным сигналом. От оглушительного звона в ушах я ретировался. На тянущийся следом за мной поводок наступали прохожие, растерянно оглядываясь и поспешая дальше. Я пытался уклониться от ног, рук, посвистываний, призывов и уходил все дальше. Меня манили колбасой, хлебом и конфетами. Я убегал, поджимая хвост, как последняя дворняга. У меня нет доверия к ним. Мне нужно было найти тот запах, что дал бы мне спокойствие. Но даже оттенка его не было поблизости. Я искал его до сумерек, потом забился в какой-то подвал и улегся отдохнуть.
Глава 2. Хозяйка
К утру я продрог. Как ни прислушивался, как ни пытался уловить чутким носом знакомые мне запахи, ничего не вышло. Меня если и искали, то совершенно не там, куда я забрался, напуганный совершенно другим взглядом на жизнь. Теперь я был беззащитным и беспомощным, лишенным речи, власти, силы быть царем природы - человеком. Мои мысли путались между собачьим желанием поесть и человеческим – разобраться во всем, проанализировать и найти ответы на все свои вопросы. А их было больше, чем я мог удержать в своей растерянной собачьей голове.
Наказан ли я? Не нашел я прегрешений в своей жизни, которые стали бы предпосылкой такому наказанию. Эту мысль я почти отверг. Сохраняя лишь тоненькую ниточку, чтобы отреагировать правильно, если окажется, что прегрешений своих я просто не понимал.
В подвал забрела дворняга. Обычная рыжая собака, одна из многих, которые тешат детей своим терпеливым участием в их играх. Морда ее хранила следы боев за территорию, остальные шрамы укрывала густая шерсть. Она небрежно втянула в ноздри воздух около меня и со стоном улеглась поодаль. Я наблюдал за ней, опасливо свернувшись в клубок. Она посмотрела на меня внимательными карими глазами, словно понимая мое состояние.
– Хозяина потерял? – раздался женский голос в моей голове.
Я приподнялся на передних лапах, удивленно рассматривая дворнягу. Она глухо зарычала, и я послушно опустился на место.
– Ты еще ни разу не разговаривал? – продолжал звучать в моей голове голос. – Не вздумай подходить ко мне. Мне щенки не нужны, я не трогательно заботливая мамаша. Лежи и слушай, я сегодня добрая: покормили неплохо.
Дворняга уложила острую морду на передние лапы, прикрыла глаза. Казалось, что она отдыхает от проведенного в поисках пищи дня, полного обычных собачьих забот. Но голос продолжал свой монолог в моей голове:
– Не знаю, щенок, о чем с тобой беседовала мать, но ты совершенно неразумен и попросту глуп. Как можно было потерять хозяина? Это твоя жизнь, твоя пища и тепло. Ты, конечно, породист и красив, но, по всей вероятности, ты скоро заболеешь, станешь паршивым и заразным, тебя пристрелят, отравят, усыпят, потому что никто не будет бороться за твою никчемную жизнь, если у тебя нет хозяина. Истории, которые тебе будут рассказывать молодые, – вранье, фантазии. Меня просто ошпарили кипятком в соседней столовке. Облезла я жутко. Кроме ощущения постоянного голода, боли и злости, мне приходилось еще и бояться, чтобы меня не увезли на живодерню. К моменту, когда я обросла шерстью снова, я была в состоянии скелета. Это реальность. Так что отправляйся на поиски своего хозяина, как только рассветет. Если придешь вечером в мой подвал – загрызу.