Страница 107 из 115
– Не пытайся применить свою магию, чародей, – холодно прозвучал сильный мужской голос одного из вновь прибывших. – Мы заблокировали ее.
– Не смеши меня, эльф, – рассмеялся хаосит. – Не тебе тягаться с таким как я. – С этими словами маг попытался сплести заклятье, но к его немалому удивлению у него ничего не вышло. Его сила попросту не отзывалась на зов.
– Ты… – чародея в буквальном смысле затрясло от бешенства. – Как такое возможно…
– Посмотри, кого мы привели с собой, – вновь взял слово первый из прибывших и изящным жестом указал себе за спину. Фигура, стоявшая за спиной эльфа, внезапно откинула с головы глухой капюшон дорожного плаща, и Акциум в испуге отшатнулся. Глаза девушки (или женщины?), по лицу которой совершенно не угадывался возраст, полыхали чистым изумрудным пламенем, а эманации силы, исходящие от нее, попросту сшибали с ног.
– Не может быть… – выдохнул чародей. – Ты же должна…
– Я прошла искупление. Великий Демогоргон очистил меня от скверны моих братьев и сестер, – высоким чистым голосом почти пропела девушка. – И в моих силах ныне лишить тебя бытия, маг-отступник. Здесь, на этой земле, ты бессилен. Но я не буду этого делать. Просто отдай мне Семя и можешь идти на все четыре стороны.
– А если не отдам? – голос Акциума теперь звучал почти жалко.
– Я поступлю с тобой, как оно и должно, – сурово отчеканила девушка. – Не забывай, я прекрасно помню, что ты делал со мной, когда я жила в обличии смертной и была беззащитна перед твоим колдовством. Ну же, Акциум. Я жду, – рука женщины с глазами, полными изумрудного огня, повелительно протянулась в сторону чародея.
Тот некоторое время помялся, но затем все же вложил в протянутую руку похищенное им Семя, которое, попав в изящную мягкую ладонь девушки, тут же начало мерцать с удвоенной силой, явно отзываясь на прикосновение неведомой.
– Это еще не, конец, Падшая, – злобно прошипел Акциум, тщетно стараясь скрыть страх перед неведомой сущностью явившей себя в облике зеленоглазой девушки. – Мы еще встретимся, и уж тогда я посчитаюсь с тобой за все… – с этими словами чародей бесследно растворился в воздухе.
Девушка же, не обращая более внимания на место, где только что находился темный маг, осторожно наклонилась над Дромом.
– Ты храбро сражался, – изумрудные глаза девушки были полны неподдельного участия и тепла. – Благодаря тебе мы успели как раз вовремя. Как мы можем отблагодарить тебя?
– Хеорн… – выдохнул Дром, тщетно пытаясь справиться с головокружением. – Помогите ему…
– Твоего наставника уже не вернуть, – мягко покачала головой зеленоглазая. – Даже я не властна возвращать души из Серых Пределов. Но не печалься о нем. Что-то подсказывает мне, что Великий Демогоргон будет милостив к нему, и путь твоего наставника в посмертии будет легким… Тебе же причитается иная награда. В благодарность за твою верность и храбрость я исцелю тебя, и вот… – на грудь юноши опустился амулет в виде миниатюрной копии Семени Эльфрана на тонкой зеленой веревочке, – этот оберег всегда приведет тебя в наши заповедные земли, буде в этом возникнет нужда. Пусть это и не вернет твоего наставника, но отныне среди перворожденных ты всегда будешь желанным гостем. Ты в любое время можешь рассчитывать на помощь нашего народа…
Дром рассеянно надел оберег на шею, а когда вновь поднял глаза на мистическую лесную богиню, ее уже не было. Она словно растаяла в воздухе, равно как растаяли в воздухе и фигуры всех четверых ее спутников. Семени Эльфрана тоже не было на привычном месте. По всей видимости, эльфы и их загадочная предводительница забрали его с собой.
Дром же поднялся на ноги, с удивлением ощущая, что колдовской слабости от чародейства темного мага нет и в помине, а потом, еще с секунду постояв над мертвым телом Хеорна, вынул из мертвой туши хоботяры его зачарованный клинок и медленно двинулся прочь с оскверненной чародеем поляны, древо которой более не излучало свет, но его теперь юноше и не требовалось. Над лесом постепенно загоралась заря нового дня.
Дром медленно шел прочь. Рана на ноге больше не беспокоила его, но юноша не обращал на это ни малейшего внимания. В его душе царили пустота и глубокая скорбь по погибшему наставнику. Однако помимо этого внутри, несмотря на все пережитое, разливался какой-то мягкий теплый свет. Несмотря на глубокую потерю, он чувствовал, быть может, впервые в своей жизни, что более не одинок в этом мире. Что помимо темных сил, есть и силы светлые, которые вопреки всем и всяческим злым языкам все же порой встают на защиту простых людей, пусть и не так часто, как многим хотелось бы.
Несмотря на последние слова чародея, он прекрасно помнил лицо убившего его наставника, видимо эльфийская волшба и в этом оказалась сильнее черных тенет магии Хаоса, сумев перемочь наложенные на Дрома чары, и знал, что отныне не будет знать покоя до тех пор, пока не отыщет того, кто виновен в гибели Хеорна и не воздаст ему сполна за все его грехи. Теперь он узнал, что такое настоящая ненависть и боль потери. Но также познал он и настоящую цену дружбы, и то, какова порой бывает на вкус истинная цена свободы…