В клетке

Самообладания Майры едва хватило на то, чтобы сказать Пёрышку ещё что-то неважное, прежде чем убежать к себе. Она не помнила, как Нимкано пошла следом.

Майра и сама подозревала, что с ней произошло что-то странное. Чувствительность к собственному запаху была ниже, уловить в нём лёгкие изменения порою оказывалось трудно, но всё же какие-то нотки тревожили её. Возможно, именно поэтому Майра поверила словам Пёрышка практически сразу — они только подтвердили её собственные опасения. Регулярные кровотечения у кошек случались где-то раз в три-четыре месяца, и до них было ещё далеко, но Майре не надо было ждать.

Несмелые заверения Нимкано о том, что ничего ещё до конца не ясно, Майра отбросила. Запах был для эльфийки чем-то эфемерным, так что не удивительно, что она не понимала. Другое дело ящерица. Майра по собственному опыту знала, что на запах беременность можно определить рано и довольно точно. По крайней мере, у оборотней.

Потому паниковать она начала сразу же. Пять месяцев, пять проклятых месяцев кошки вынашивали детей, и эти пять месяцев Майре не пережить!

— Ты уверена, что Ниханор не разрешит тебе превратиться? Например, в какой-то клетке, если уж на то пошло?.. — задумчиво спросила Нимкано, выслушав её и осторожно приобняв за плечи.

Майра раздражённо ушла от прикосновения. Неожиданно захотелось дать ей в морду за это рассудительное спокойствие.

— Думаешь, он мне поверит?! — прошипела она, прижимая уши к голове. — Думаешь, он станет меня слушать?! Думаешь, я готова носить его ублюдков, пусть даже на четырёх лапах?!

Нимкано отвела взгляд, тяжело вздохнула, разом поникнув.

— Прости. Я бы тоже не стала, — потом она помолчала и предложила: — Можно попробовать уговорить его снять ошейник с меня. Мол, ты носишь его детей, так что надо позаботиться о вашем здоровье. Беременности у оборотней в человеческом облике это очень сложно, так что подойдёт не всякий врач. Эльфийская целительница, например, прекрасно поможет. Я же тихая и послушная, безопаснее снять ошейник с меня, чем с тебя. А убраться отсюда с моим искусством будет куда проще. Да. Это может сработать.

Звучало довольно здраво. Её речь даже немного успокоила Майру, почувствовавшую поддержку и призрачную надежду на лучший исход. Возможно, что всё, в конце концов, обернётся только к лучшему? Но всё же она не могла не спросить:

— А допустим, ну, просто допустим… ты можешь сделать так, чтобы кошка-оборотница выносила, родила на двух ногах и осталась живой-здоровой?

Нимкано сжала губы и молча помотала головой. Майра не рассматривала этот вариант в любом случае, так что не стала переживать из-за ответа.

— Понятно… И ещё одно. Что делать, если Ниханор вообще не согласится? — задала она закономерный вопрос.

— Давай ты просто попытаешься его убедить? — почти жалобно сказала Нимкано. — Предложение, понятное дело, должно исходить от тебя, а не от меня, и выглядеть непринуждённо. Как бы спонтанно. Справишься?

Майра раздражённо дёрнула хвостом. Какой у неё был выбор? Лечь и умереть мучительной смертью, а может, понадеяться на милосердие хозяина к рабыне? Пора было наконец-то взять себя в руки и заняться делом, а не страдать от жалости к себе.

— Я не такая дура, какой могла тебе показаться. Справлюсь, — отрезала она.

Пёрышко не стала никому рассказывать о том, что учуяла, но на следующий день, собравшись с мыслями, Майра сама попросила её об этом. Её собственным словам могли не и не поверить. Оказалось, что старая ящерица часто выступала в роли той, кто приносил наложницам весть о будущих детях. Её острому обонянию доверяли, благодаря этому у Пёрышка сложился некий авторитет и среди евнухов, и в глазах хозяина. К счастью для Майры, на этот раз Пёрышку тоже поверили быстро и безоговорочно. Если бы пришлось ещё как-то доказывать свою беременность, она бы точно не выдержала и сорвалась бы в истерику.

Майра просила встречи с Ниханором как можно скорее, и ей такую возможность предоставили практически сразу. Похоже было, что к беременности все тут относились серьёзно. Едва уловимое изменение в чужих взглядах и интонациях Майра почувствовала с разу же. Возникала иллюзия, что она стала кем-то более важным, вот только Майра прекрасно знала, что это не так. Не кем-то. Чем-то.

Ниханор, принявший её в своих покоях, широко довольно улыбался. На низко резном столике перед ним стояли серебряные тарелки с засахаренными фруктами, кувшин с холодным морсом и два кубка. Он приглашающим жестом указал на диван рядом с собой.

— Доброго тебе дня, Лилия! Разлей-ка нам морсу.

Кивнув, она наполнила кубки, отпив кисло-сладкой освежающей жидкости. Итак, надо было начать как можно естественнее… словно это не Ниханор перед ней, а злой десятник Мезам, обнаруживший, что пятёрка Майры с ней самой во главе выпила немножко больше, чем положено.

— Этот день дал мне много волнений, — пожала плечами Майра, закинув ногу на ногу и укладывая хвост на колени.

Как ни странно, но сейчас неидеальное знание стахиса только добавляло ей уверенности. Не стоило беспокоиться о филигранном подборе слов, всё равно её формулировки останутся корявыми, и от этого только будут звучать естественнее.

— Что ты знаешь о беременности оборотней, человек?

Она понимала, что лучше продолжать вести себя немного по-хамски. Да и не вышло бы у Майры сыграть в безупречную вежливость в стиле Нимкано. Уж точно не с Ниханором, чей вид вызывал стойкую жажду крови.

— У вас бывает много детей, верно? Обычно четверо или пятеро за раз? — он считал её манеры чем-то милым и никогда не ругал её за них, если они были наедине. — Это хорошо. Обильное потомство — слава для отца и матери.

Майра сжала зубы. Ей не приходилось прилагать усилий, чтобы изображать отчаяние.