Страница 17 из 26
Утром следующего дня стоял невыносимый грохот. Во дворе было слышно, как черти пилили доски, заколачивали в них гвозди, а шуршание тяжелого гобелена пронеслось по всему дому. Это Альфред сняв ткани, тащил их через весь холл.
- Назира, что происходит? – Увидев всё это действо, спросила Гармала.
- Просто наблюдай. Это будет интересно. – Ответила Назира, и ушла заниматься своими делами дальше.
Перед самым крыльцом развернулась самая настоящая сцена, места для зрителей уже подготавливали, принося к подмосткам разношёрстные стулья, табуреты и кресла.
Гобелен аккуратно был прикреплён к стене, на полотне была отображена сцена с убиением чешуйчатого демона, чьё сердце пронзило копьё перворождённого. Это было видно по пелене на глазах, так как все перворождённые с рождения были слепы.
Роскошные ткани, что буквально пару часов назад ещё висели на окнах особняка, уже вовсю играли свою роль занавеса.
- Альфред, что здесь происходит? – Гармала подловила падшего, когда тот нёс очередной стул.
- Ты вчера очень кстати напомнила мне, кто я есть. Решил, что уже нет смысла скрывать свою истинную сущность, спасибо.
- Не буду тебя останавливать. – Задумчиво ответила Гармала, и заняла себе место в первом ряду, ожидая начала представления.
Альфред ставил Шекспира. Какая трагедия разыгралась на сцене. Все зрители, что собрались, не без ехидства ожидая фиаско увлечённого дурачка, смотрели на сцену затаив дыхание и открыв рты. Альфред – Гораций играл так, будто сами ангелы пели над ним свои хоралы, а всевышний лично благословил на это богоугодное дело. Он был безмерно талантлив, когда-то его мастерство собирало тысячи жителей подле развалившихся подмостков, имя звучало, его любили, за что и поплатился молодой, талантливый, бродячий актёр. Гораций был убит ножом в спину, во сне, и за свою преданность и любовь к театру, был забран всевышним на небеса, и служил ангелом – защитником и покровителем земной души.
В конце представления, когда Альфред весь в поту и некотором трансе, поклонился зрителям, толпа взревела и неистово зааплодировала. Все встали со своих мест и уже стоя приветствовали звезду сегодняшнего вечера. Гармала смахивала скупые слёзы, боясь что Альфред, их заметит, но он заметил. Он видел эти слёзы, ещё, когда читал свой монолог. И эта была высшая награда.
После своего маленького триумфа, Альфред снова отправился созерцать листья виноградника. Наслаждаясь тишиной, он и не заметил, как к нему подошла Гармала и спокойно обняла его сзади, прижавшись всем телом к падшему.
- Сегодня я, наконец, вспомнила, за что тебя полюбила. Потому что единственное, что осталось в моей памяти, это твоё падение. Спасибо тебе.
Вельзевул, тем временем, кормил Егора, всерьёз намереваясь бежать сегодняшней ночью. Он уже договорился с двумя чертями, что те придут в полночь и заберут малыша передать тёте. По какой причине, Вельзевул указывать не стал.
Душа металась по комнате, уверяя Сатанару, что это всё же плохая затея.
- Ты только вдумайся, раз уж они так ворвались в резиденцию, думаешь, станут слушать тебя? Твой отец был настроен решительно, он смёл бы любого на своём пути. Я боюсь за тебя, Вельзевул. – В голосе Сапфиры слышалась тревога. – Тогда наш сын останется совершенно без защиты. У него отняли мать, а теперь ещё и отец добровольно рвётся в пекло. Это очень плохая идея.
- Я не рвусь в пекло, я просто хочу поговорить. – бросил в ответ Вельзевул.
- Так позвони ему. Неужели он тебя не выслушает? – посоветовала ангелина.
- Думаешь, стоит?
Вельзевул взял телефон, но никак не решался на звонок. Он сомневался в правильности своих действий, и гадал, не навредят ли его амбиции окружающим. Но позже, сделав усилие, всё же набрал номер отца.
- Прежде, чем ты будешь на меня орать, выслушай пожалуйста. – не дождавшись пока ответит отец, начал Вельзевул.
- Что ты, солнышко. – Раздался женский голос. – Где ты, милый?
- Мама? – Этого Сатанару никак не ожидал.
В здании раздался дикий гул, и стальной голос Назиры проник в каждую голову.
- Они нашли нас!
Разъярённая Гармала ворвалась в комнату к брату и схватила его за грудки.
- Что ты сделал? Что ты сделал, я тебя спрашиваю?
- Ничего, ничего! - Брыкался Вельзевул. – Я ничего не сделал.
- Он звонил. Кому ты звонил? – вошла запыхавшаяся Назира следом.
- Я звонил отцу. Я хотел договориться.
- Идиот! Теперь нам негде прятаться! Отец убьёт нас всех!
- Да с чего ты решила? Почему ты вообще позволила себе принимать решения за всех? Как ты можешь так думать о нашем отце? – Вельзевул злился, но в его словах было больше детскости, чем взрослых и обоснованных мыслей.
- Скажи ему, Гармала. Не терзай мальчонку. – Вздохнула Назира, и присела на кровать.
- Ты же знаешь, что отец, когда – то давно убил Паскаля, ребёнка трёх миров? Сразил его кинжалом, хотя сам был ещё юн.
- Да, я помню эту легенду.
- А то, что Паскаль изначально не был плохим демоном, таким его сделали обстоятельства, ты знал? – Опустила голову Гармала.
- Нет, но какая уже разница, он был опасен и проблему решили таким путём. Но Егор не такой, он никому не угрожает.
- Егор не угрожает. Паскаль тоже никому не угрожал. – заметила Гармала.
- Ты перевираешь легенду, в ней чётко сказано, что Паскаль вышел из-под контроля, и угрожал Преисподней и её народу, и тогда отец взял на себя удар и победил его. – Почесывая рога, выдал Вельзевул.
- Нет, мой дорогой братец. Никакой удар наш отец не брал на себя. Он подло убил своего родного брата, чем и заслужил славу. Война была лишь предлогом, Паскаль не делал того, о чём пишут в учебниках. И неужели ты думаешь, что наш отец пощадит ребёнка от ангела? – Гармала смотрела на Вельзевула умоляюще, чтобы он наконец понял, с кем имеет дело.