Страница 107 из 116
екарка бросила в серую тень добрую пригоршню соли. Белый порошок покрыл голову и шею твари. Она коротко взвизгнула и покатилась по земле, стараясь стряхнуть его с себя. Порошок явно был неприятен твари, но он не разъедал ее плоть, не убивал. Лекарка швырнула в тень еще пригоршню. Тварь взвилась в прыжке и юркнула между лежаками, исчезнув в ближайших кустах.
Рунтар терял силы очень быстро. Его переложили на подстеленную наспех простынку. Охотника трясло. Его пальцы до побеления вцепились в край мокрой от крови рубашки. Он судорожно хватал носом воздух. Его подернутые туманом боли и страха глаза молили: «Помоги!». Знахарка ушла сразу, демонстративно показав, что она не будет ничего делать для Рунтара. Не захотела спасать того, из-за которого в деревне случилось самое большое несчастье за последние десятки лет. Ее право. Глава устремился куда-то с поляны организовывать поисковый отряд для поимки тени. Как он собрался ее ловить? В ларец? Я слабо верила, что тень окажется настолько глупа, что попадется. Но я искренне желала группке следопытов удачи. Надеюсь, нам не придется готовить отвар еще и для них. Многие жители деревни разошлись по своим домам, потеряв всякий интерес к раненому охотнику. Предателю. Сочли, что он уже покойник. Тень вырвалась на свободу и они хотели обезопасить свои семьи. Лишь немногие остались на поляне, и то не для помощи, а чтоб посмотреть, как умрет Рунтар. Я не смогла его бросить. Айгир смотрел на мои попытки остановить кровотечение с хмурым пониманием. Риаган с таким же насупленным лицом варил для Рунтара свое замедляющее зелье. С трудом пропихнув ложку с обезболивающим сквозь сжатые до посинения губы, я придержала голову Рунтара, чтоб он мог проглотить лекарство. Мощное дурманящее средство немного расслабило сжатые в камень мускулы охотника и развязало его язык.
- Что это? - спросил он, переведя дыхание. - Болтун-трава?
Я кивнула и принялась убирать остатки кровавого тканевого месива, в которое превратилась рубашка Рунтара.
- У тебя на все недуги одно лечение? А что он варит? - Рунтар кивнул в сторону Риагана. - Думаете, яда тени мне будет мало?
Эта фраза напомнила мне, что передо мной все тот же язва-Рунтар. Охотник зажмурился, сдерживая болезненный стон.
- Не шевелись. Будет больнее. Яд отравляет твои ноги и руки.
- Сам знаю, - огрызнулся Рунтар.
- Риаган варит для тебя замедляющий отвар.
- Зачем это ему нужно? - горькое презрение наполняло голос охотника.
- Он хочет помочь. Ему не все равно. Ты был одним из его народа.
- Благородный придурок, - простонал Рунтар и снова скорчился от боли. Но в его приступе я услышала слабое: « Ты даже не представляешь, что «твой народ» сделал с тобой».
- Что его народ сделал с ним? - осторожно переспросила я будучи неуверенной в том, что я действительно это слышала. Рунтар отвернулся. - Не хочешь говорить? Это связано с тем, что его выгнали из клана?
Рунтар наградил меня таким взглядом, каким смотрят на надоедливую суетливую муху. Охотник все еще страдал от боли несмотря на болтун-траву. Но и рассказывать правду не спешил. Видимо, действие травы несколько гасил яд.
- Ты хочешь сказать, что его подставили?
Рунтар промолчал.
- Я так и знала,что он не виновен!
- Тебе просто очень хотелось так думать. Ты же маленькая глупая девочка. Тебе нужно было как-то его оправдать, чтоб не считать себя дурой. А я хотел тебя спасти.
Какое гнилое и запуганное нутро должно быть у человека, что даже на пороге возможной смерти под действием болтун-травы из него льется желчь, презрение и злость.
- Не нужно мне было твое спасение.
- Дура, - выплюнул Рунтар через боль.
- Расскажи всем правду!
Охотник молчал.
- Тебе станет легче, - не сдавалась я. - Ты устранишь несправедливость, которая столько лет творилась по отношению к Риагану.
Рунтар фыркнул.
- Вот сама и расскажи.
- Что я расскажу? Я ничего не знаю. Тебе поверят и послушают.
Он замолчал. Ушел в свою боль. Он ничего не расскажет. Слишком озлоблен и обижен. Мне стало его очень жаль. Не только потому, что он сейчас, возможно, делал последние вздохи в своей жизни. Мое спасение ему тоже не нужно. Он не видит и не слышит ничьих доводов и живет внутри самого себя. Наверное, в детстве ему казалось, что его мало любили. Он создал себе маленький мирок, в котором мог чувствовать подобие собственной значимости и силы. Если бы он прислушался к кому-то всерьез, его удобный мир мог рухнуть. Значит ему было очень страшно. Рунтар вдруг напомнил мне саму себя до приезда на Большой Совет. Только я чувствовала, что перешагнула через это, чтоб двигаться дальше, а он не смог. Увяз в этом. Он был глубоко несчастным человеком. Озлобленным, прикрывающим высокомерием свой страх и неумение любить никого, даже себя. Лежит, корчится от боли и продолжает хвататься за свои обиды. Я вдруг почувствовала, что не держу на него зла за все, что он сделал мне. За пленение, за то, что меня чуть не казнили, за его оскорбления и давление на меня. Ему хватит груза, который наложит на него деревня за ошибку с тенями. Это их выбор. Их решение. А мои гнев и обида прошли. Риаган принес чашку с горячим отваром и мы выпоили ее Рунтару.
- Ты уснешь. Твое сердце и течение энергии замедлится, а за это время мы придумаем, как помочь тебе, - сказала я Рунтару. Он ничего не ответил. Лишь отвернулся, тяжело дыша и прикрыл глаза. Я ободряюще коснулась его руки и удивилась тому, насколько она холодна. Ему быстро становилось хуже. Рунтар был бледен. Губы его приобрели синюшный оттенок. Мы приготовились ждать, когда подействует замедляющий отвар. На поляне появился Глава и стоявшие на краю поляны зеваки потянулись ближе. Риаган и брат отлучились куда-то и я осталась на поляне одна.
- Долго ему еще? - Глава кивнул на Рунтара.