Страница 287 из 299
– Я бы не сказал. Мне просто жаль тебя. А еще больше мне жаль того, кого Он послал к вам. Я просил тебя избавить его от пыток и издевательств, но ты не послушал меня. Теперь его заставят мучиться. Я готовил тебя к престолу, чтобы ты прекратил людские страдания, но ты предал меня. И где, позволь узнать, теперь Бог, в которого он просил так слепо верить? Его нет. А я есть, и я здесь. Знаешь, Он всегда прятался за мной. Помню, египтяне слишком уж мучили еврейский народ. Он послал им Моисея, представляешь? Царевича фараона. Конечно, вы потом перевернули все на свой лад, придумав нелепую историю о том, что Моисея усыновил сам владыка Нила. Бред полный, но в него поверили. Вы склонны все приукрашивать. Ты наверняка слышал о том, что там произошло, так вот это сделал я. И саранча, и мухи, и мор, и кровавая река – все это моих рук дело. Знаешь, Моисей долго бродил, клянчил, просил, придумывал всякие учения вроде тех, с которыми выступали ты и твой новый учитель. Но на него не обращали внимания. А потом появился я и спросил у Моисея, на что он готов пойти ради спасения своего народа, и знаешь, что он мне ответил?
– Что?
– Что он готов на все. Понимаешь? На все! И тогда я предложил ему выбрать десять казней. А все потому, что он принял меня за другого. Меня часто принимают за Него, поскольку я тоже слышу ваши просьбы и знаю, кто вы и что вы. Вот так ради спасения одного народа пришлось уничтожить другой народ. И теперь Моисей – праведник, Бог – отличный парень, а я снова плохой.
– Так ведь не Бог это сделал, а ты.
– А почему тогда он не остановил меня? Знаешь, мне кажется, мой братец разочаровался в вас, в людях, подобно тому, как твой брат разочаровался в тебе.
– Маркус, – Луций прикрыл глаза и печально вздохнул. – Что ты с ним сделал?
– Ничего. Дал ему право выбора, вот и все. А твой Бог, Луций, он дал тебе право выбора?
Из-за спины Марка возникла тень, потянулась по стене и преобразилась в горбатого карлика с разноцветными глазами.
– Ты убьешь меня?
– Убить тебя? Зачем? Я не привык избавляться от того, что сам же и создал. Я надеюсь, ты одумаешься.
– Я не буду больше никого убивать.
– Посмотрим, – Марк потрепал его рукой по волосам, как ребенка.
Генерал с отвращением дернул головой. В этот момент Авера кошкой кинулся в сторону, с радостной улыбкой на лице поймал ту самую крысу, которая обитала в камере, и без колебаний откусил ей голову. По комнате разнеслись отвратительный хруст и чавканье: Грешник жрал добычу с нескрываемым удовольствием, тщательно работая челюстями и смакуя каждый кусок. Заканчивая трапезу, Авера втянул в свою пасть омерзительно длинный хвост и громко отрыгнул.
– Он прекрасен, не правда ли? Само совершенство!
– Боюсь, я не могу согласиться с тобой, Марк.
– Он создан из ваших грехов, генерал. Из всех ваших самых мерзких, самых пошлых и самых извращенных фантазий и желаний.
Заскрипела дверь, в комнате потеплело, и в нее ввалились четверо солдат. И Марк, и Авера мгновенно исчезли.
– Вставай, тварь! Прокуратор хочет тебя видеть, – стражник пнул Луция в бок.
– Прояви уважение. Он все же генерал Черного легиона, – попытался остановить его сослуживец.
– Отвали, Лонгин! Мне плевать, кто он и кем был прежде! Сейчас он заключенный, а значит, хуже скотины! – стражник снова ударил генерала, после чего схватил за волосы и потянул вверх. – А ну поднимайся!
Когда Луция вытащили на свет, он, прикрыв глаза рукой, потянул носом свежий воздух, услышал женский смех и пение птиц. Однако его тут же бесцеремонно толкнули в спину, и генерал, путаясь в оковах, но не падая, пошел вперед. Вскоре конвой прибыл на небольшой двор, ворота за ним закрылись. Даже со спины Луций узнал стоящего посреди двора брата.
– Я думал, ты умер.
– Знаешь, Луций, а я и вправду умер, – неспешно поворачиваясь, ответил Маркус. – Я не ощущаю ни солнца, ни воздуха, ни боли – вообще ничего, – он развел руки в стороны. – Когда-то я видел в тебе бога. Теперь я сам им стал! Мой брат – лучший полководец, бесстрашный воин, не знающий поражений! Он один с сотней солдат и преданными друзьями сдержал варваров. Он выигрывал битвы, которые были обречены на поражение. Он был любимцем императора. Он. Он. И еще раз он! С самого детства я хотел быть похожим на тебя. А ты меня предал! Ты всех предал!
– Прости, Маркус. То, что я делал, было ужасно. Марк затмил мой разум.
– Правда? – преторианец подошел ближе. – А помнишь Рема? Нашу собаку? Скажи мне, что ты чувствовал, когда убивал его? Убивал беззащитное, преданное, тобой же воспитанное существо, которое, между прочим, спасло мне жизнь! Что смотришь? Да, я знаю об этом. Думаю, ты чувствовал то же самое, когда приказал убить Ромула. Мне было не очень-то легко сделать это, но я не мог ослушаться тебя, великого Луция. Интересно, а что ты чувствовал, когда убивал меня? Когда бросил меня на растерзание варварам?!
– Хочешь знать правду?
– Хочу.
– Ничего. Ничего я не чувствовал. Власть – вот единственное, чего я хотел и что я любил в тот момент. Даже некогда столь желанная месть перестала существовать для меня!
– Прекрасно, – Маркус улыбнулся во весь рот. – Знаешь, я сначала не поверил Анатасу, а он, оказывается, говорил правду. Ты и впрямь был лучшим из лучших. Я заменю тебя. Я стану тем, кем не смог стать ты. Я хочу только одного, Луций, – чтобы ты убил мессию. Пускай тот, кто прикормил волка, умрет от его зубов. Интересно, что будет чувствовать Иисус, видя, что его палач – один из его учеников?