Страница 246 из 299
Боевой организм остановился в одно мгновение. Щиты опустились. Копья взмыли в небо, затмевая его. Галлы падали замертво и катились кубарем по земле. Воинственный клич смешался с криками боли и предсмертной агонии. Римские солдаты шли на них, спотыкаясь о трупы, раненые отползали назад. Неожиданно гвардейцы расступились, и сквозь их строй вперед выбежала легкая вспомогательная пехота, атакуя повстанцев из пращей, дротиков и луков. Нестройные ряды варваров окончательно перемешались.
– Готовься! – Понтий прикрыл свое тело щитом.
Гвардейцы пропустили легкую пехоту назад, пряча ее внутри строя, и сомкнули ряды. Галлы волной безумия обрушились на живую стену римлян.
– Ха-а-а! – рука выпрямилась вперед, и гладий острием вошел в чью-то широкую грудь. Потом в другую. – Шагом! Вперед! Держать строй! – Черный легион пришел в движение. – Ха-а-а! – как одно целое вырвались мечи из-за щитов, унося разом сотни жизней. – Ра-а-з! – закричали центурионы, и живой организм сделал следующий шаг, скрыв под своими ногами павших. – Ха-а-а! – взмыли мечи. – Ра-а-з! – легионеры снова сделали шаг вперед, продавливая врага.
Разбив малочисленный отряд конницы, который был послан им наперерез, Луций вывел свою кавалерию в глубокий тыл врага.
– Чего мы ждем? – конь под Маркусом танцевал от нетерпения, перебирая копытами. – Они уже несколько часов сражаются! Луций! Ну!
– Нужно выждать еще. Они знают, что мы отвели конницу. Но не знают, зашли мы им в тыл или нет. Мертвые говорить не умеют. Пускай их резервы втянутся в бой. Тогда мы и захлопнем мышеловку.
Он отвечал спокойно, провожая взглядом полет одинокого ворона. За ним стояли всадники, поправляли доспехи отточенными до автоматизма движениями, молча и без эмоций, словно не люди, а дьявольские создания. Тут и там слышался звук ходящего по ножнам лезвия. Меч должен легко их покидать: даже секунда промедления в бою чревата бедой, а то и смертью. Генерал поднял руку вверх.
– Пора, – тихо сказал он Маркусу.
Впереди, как наваждение, танцевал проклятый карлик. Он с шутовским поклоном указал Луцию в сторону сражения. Генерал встряхнул головой, и мираж исчез.
Мгновением позже живая лавина устремилась туда, где люди резали и убивали друг друга. В такие минуты Луций уже не испытывал ни ненависти к своим врагам, ни зависти к богатым аристократам, ни мыслей о том, кем он станет в будущем при помощи Марка. В такие минуты в его мире существовали только римляне, галлы и проклятый ворон, круживший в гордом одиночестве над полем битвы. Между тем земля вокруг генерала содрогалась от сотен копыт. Всадники, закованные в черные доспехи, широкой волной вытекали из леса и стремительно набирали скорость по полю. Кони неслись, закусив удила, их ноздри раздувались, из-под копыт летел дерн. Луций и Маркус мчались впереди, за ними плотным строем скакали их люди – по своему обыкновению, с каменными лицами, не выражавшими никаких эмоций. Генерал выхватил меч, глаза змеи вспыхнули зеленым светом. Прозвучал горн, и лавина раскололась на три части: Луций с Маркусом остались по центру, другие два отряда зашли с флангов. Всадники выхватывали оружие и гнали лошадей во весь опор. Остановить их было невозможно – если только убить. Галлы поняли это слишком поздно, когда эта чудовищная сила обрушилась на них, сметая все живое на своем пути. Казалось, все кончено, но повстанцы ввели в бой еще не все резервы. Подошедшие свежие силы вступили в схватку, и битва приняла затяжной характер. Маркус сражался рядом с братом. Они рубили людей, будто кочаны капусты, обрушивая на их головы возмездие Римской империи. Постепенно Маркус с несколькими воинами отделился от основной части легионеров и углубился в человеческую массу. Кони топтали людей, а те резали друг друга, не давая никому пощады. В этот момент прибыл посыльный от Понтия.
– Генерал, генерал! Они опрокинули центуриона Суллу с его вспомогательными войсками. Правая когорта почти разбита, и, если мы не ударим по свежим силам врага, можем проиграть сражение.
– Как мой легион?!
– Ваши воины давят противника, но если их обойдут справа, то им не выстоять. Нужно, чтобы ваш отряд отрезал наступающих на Понтия воинов, иначе быть беде. Многие офицеры ранены, я боюсь, солдаты могут дрогнуть!
– Дрогнуть?! – Луций скрипел зубами и дергал щекой.
Перед ним снова замаячил карлик. Он плясал на трупах и кланялся ему, расшаркиваясь в реверансе.
– Маркус! Маркус! Где мой брат?!
– Надо спешить, генерал! Время не ждет!
– Где мой брат?!
– Мы проиграем, генерал Луций! Нас разобьют! Гвардейцы – тоже люди, они не бессмертны! – крикнул ему почти в ухо какой-то декурион. Его глаза были разного цвета, но Луций не обратил на это внимания. – Нужно спешить, командир! Ну же!
– Маркус! Маркус!
– Генерал, мы проиграем битву! Цезарь не простит этого! Все будет кончено! – голос странного офицера проникал в самые недра его мозга. – У славы и власти нет друзей и родни! Убей собаку! Ромул, Мартин – все это лишь путь к достижению величия. Ты и есть величие, ты есть власть, ты есть бог, ты выше людей, выше кровных уз.
Когда Луций пришел в себя, конница уже развернулась, горн трубил отступление, они скакали обратно – ради победы, ради славы, ради его мечты.
– Луций! Луций! Генерал! Куда?! – Маркус орал, что есть мочи, видя, как основные силы уходят, бросая на произвол судьбы его отряд, который буквально таял на глазах. Вот рядом стащили с коня римского всадника и добили на земле. Мгновением позже страшная боль пронзила и его собственное тело: острие копья вошло в плечо, будто жало огромной пчелы. Под доспехами становилось все горячее, пот струился по спине обильными ручьями. Маркус привстал, одним ударом отсек обидчику голову, отбросил ранившее его копье в сторону и продолжил рубить нападавших. Они столпились вокруг него, боясь подходить ближе. Юноша тяжело дышал, у него кружилась голова, от злости трясло все тело. Кровь тоненькой струйкой текла по черно-золотым доспехам. Конница уходила, и в глубине вражеского войска остался лишь он один. В его глазах дрожали слезы. Брат, обещавший защищать его, повернулся к нему спиной. Еще секунда, и озверевшая толпа бросилась на него с диким криком. Маркус закрыл глаза и произнес на выдохе: