Страница 110 из 299
– Меня зовут Авера. Ты, наверное, об этом хотел спросить?
Помпей кивнул головой в знак согласия и поставил лампаду на стол. Но Авера отодвинул ее дальше от себя и ближе к своему собеседнику, проговорив:
– В последнее время я не очень люблю свет: он режет мне глаза. Темнота мне нравится куда больше, в ней все одинаковы. А днем… – юноша прикрыл веки и стал жадно нюхать воздух, словно пес, – днем от вас всех несет тщеславием и пафосом, вы все стремитесь покрасоваться друг перед другом, выставляя себя напоказ, как продажные девки. Сейчас большинство из вас спит, и от этого даже дышать становится легче, тогда как днем вы смердите своими грехами, словно клопы. Чувствуешь? Чувствуешь? – снова начал глубоко втягивать ноздрями воздух Авера.
Помпей, не понимая, что происходит, тоже попытался принюхаться вокруг себя, но, так ничего и не почуяв, вскоре снова уставился на своего гостя. Тот лишь улыбнулся на удивление ровной и белоснежной улыбкой.
– Конечно, ты ничего не чувствуешь. Как можно почувствовать вонь от самого себя?
– Кто ты такой?! И что ты делаешь у меня дома?! Убирайся, пока я тебе ноги не переломал! – не выдержав такой наглости от незваного гостя, повышенным тоном произнес Помпей, привставая за столом. На это Авера лишь ухмыльнулся и, снова передернувшись всем телом, тоже приподнялся.
– Я уйду только с тобой, Помпей, сын Брута. За этим я и пришел сюда, и, поверь, не тебе диктовать мне условия.
После этих слов бечевка, которая висела на вбитом в стену крюке, упала на пол, распуталась, змеей подползла к Помпею и одним концом обвилась вокруг его шеи, а другим перекинулась за перекладину под потолком и завязалась узлом. Затем веревка резко натянулась и архивариус, невольно ухватившись за петлю, вытянулся по струнке. Еще через мгновение бечева затащила его на стол. Беспомощно перебирая ногами, Помпей опрокинул стоявший на нем кувшин, и вино, словно кровь, растеклось по его поверхности и стало капать на пол. Авера вышел из-за стола и встал напротив Помпея, который безумными, выпученными глазами смотрел на него сверху вниз. Его вены набухли, лицо побагровело от напряжения, а веревка продолжала медленно натягиваться, заставляя его становиться на цыпочки. Вдруг бечева ослабла, и архивариус рухнул вниз, приземлившись на четвереньках на стол и оказавшись лицом к лицу с Аверой. Помпей прерывисто закашлял и часто задышал.
– Ну, спрашивай, Помпей. Я же вижу, как ты мучаешься этим вопросом, даже стоя одной ногой в могиле.
– Что ты такое? – проглотив пересохшим горлом слюну, произнес тот. – Ты бог? За что ты это делаешь со мной? В чем я перед тобой виноват?
– Бог? – рассмеялся Авера. – Куда мне до бога? Я порождение человечества, я ваше дитя, созданное по вашему образу и подобию своим отцом. В чем ты виноват передо мной? Ни в чем. Но ты виноват перед моим повелителем, перед самим собой и перед тем, кто вас так любит и кто отвернулся от тебя за грехи твои.
– Я не понимаю, – тихо произнес Помпей, окончательно прокашлявшись.
– Хорошо, я растолкую тебе! – схватив его за волосы, Авера подтащил архивариуса поближе к себе и прошептал ему на ухо: – Тебе передает привет Ливия. Надеюсь, ты еще не забыл такую? А также ее дочери, в особенности маленькая Юлия. Ах, как она, бедняжка, страдала на смертном одре. Тебе же известно, по чьей вине они погибли? А Мартин? Он продал частицу себя за то, чтобы я нанес тебе визит. Мне это не составило труда: такую тварь, как ты, я чувствую за многие километры. Так что передо мной ты не виноват, Помпей. Ты виноват перед ними и перед самим собой, старый глупец! А я, я прощаю тебя! – после этих слов веревка вновь натянулась, и Помпей резко взлетел к потолку, схватившись за нее руками. Его ноги задергались в воздухе, он затрепыхался, захрипел, но вскоре обмяк и стал медленно раскачиваться под потолком, отбрасывая зыбкую тень, дрожащую в тусклом свете лампады.
Незнакомец исчез из комнаты так же внезапно, как и появился в ней. Фитиль еще какое-то время горел, скудно освещая опустевшую комнату, но постепенно его мерцающий огонек ослабел, затем несколько раз дернулся и, испустив последний вздох в виде густого сизого дыма, погас.
Тело Помпея нашли только после того, как его зловонный запах пополз из комнаты вверх по этажам, – до этого никто про него и не вспомнил. Хоронить его также никто не пришел, и погребальная служба просто скинула его тело в большой колодец за городом, туда, куда каждый день сваливали сотни трупов бездомных и рабов. Таковы были правила в городе. Такова была участь того, кто прожил свою жизнь так же, как прожил ее Помпей, – не обзаведясь ни родственниками, ни детьми, ни славой, ни надгробием. Все, что заслужил старый архивариус на закате дней, это могильник, полный никому не известных тел.
Луций попал к Марку уже на рассвете, когда, по сути, ему уже нужно было возвращаться обратно в лагерь. Он остановился у кованых ворот и, обернувшись назад, посмотрел поверх пыльной дороги туда, откуда только что пришел. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что обратно вовремя не успеет вернуться. Но и к Марку не пойти он тоже не мог.
– Что же, будь что будет, – тихо проговорил он и быстрым и уверенным шагом прошел за ворота виллы.