Страница 3 из 31
– Что молчишь?
– Я, кажется, могу вам помочь! – радостно воскликнула она.
– Чем? – удивлённо и чуть презрительно осведомился он.
– Сегодня в полдесятого, когда уже катила ведра на место, я встретила завхоза. Она на меня наорала за то, что у вас пыль.
Директор посмотрел на неё как на сумасшедшую.
– И что?
– А что она у вас делала?
Он задумался.
– Да, но всё равно она ничего не могла. Важные документы я храню в сейфе. Конечно, кое-что разбросано по ящикам стола… Кажется, они с моей секретаршей родственницы. Точно, это ведь Марина устраивала ёе к нам. Вот, чёрт! – Он раздосадовано потёр лоб. – Почему же все такие твари?! Плачу отлично, отношусь по-человечески… Завтра, как раз ещё одна сделка. Ладно, разберёмся. – Мужчина налил рюмку и залпом выпил.
– Кажется, вам хватит, – заботливо произнесла Юля, испытывая к этому талантливому, трудолюбивому мужчине жалость и симпатию: «Он создал компанию, не жалел себя, вкладывал силы и душу, чтобы сделать детище успешным и стойким к внешним ударам. Не понимаю, как могли завхоз и секретарша, так подло поступить? Зачем? Ради денег? На что способна я ради них? Надеюсь, перед моей душой никогда не будет такого выбора. Я готова трудиться до изнеможения, но не опускаться в грязь». Неожиданно ей захотелось подбодрить его:
– Всё будет хорошо!
– А ты сама в это веришь? – горько спросил он.
– Да! – твердо ответила она. – Иначе бы давно сошла с ума.
– Кстати, ты вспомнила, как меня зовут? – усмехаясь, спросил он. – У тебя тогда такое растерянное выражение лица было. – Хохотнул. – Ладно, не буду мучить. Михаил.
«Значит, правильно помнила!» – улыбнулась она своим мыслям и ему.
– За знакомство надо выпить на брудершафт!– громко заявил он.
«Ему точно хватит! Вон даже пошатывает», – подумала Юля, наблюдая, как он идёт к шкафу и достает бутылку вина и два бокала.
– Вино не водка, так что не отказывайся!
Юля смущённо улыбнулась, мельком взглянула на часы: «Боже, как поздно. Мама опять будет злиться».
– Мне честно пора. Извините. Мне ребёнка надо забрать. Простите! – пробормотала она, вставая.
– Давай так, я сейчас вызову такси, а ты со мной выпьешь.
Юля кивнула. Ей не хотелось уходить, хотя и представляла, какая взбучка ждёт её от родительницы: «Всех можно понять. Маме не хочется постоянно крутиться возле моей дочки, ей тяжело. Она ещё не слишком старая, чтобы хоронить свою личную жизнь… Я и забыла, как приятно не крутиться как завеёенная, а сидеть рядом с мужчиной и разговаривать».
– За удачу! – произнёс он тост.
Звонко зазвучали бокалы.
– Ты так ничего и не попросила, – мягко напомнил он, с любопытством ожидая ответа.
Юля вздохнула, набираясь смелости: «Если скажу про деньги, то возможно спасу дочь. Если нет, то не разочарую его. В прочем, глупость! Такой вечер исключение из повседневности, и он никогда не повторится».
– Я не оправдаю твоих надежд и попрошу денег. Пятьсот тысяч, – сказала она на одном дыхании.
– Ух, ты! – присвистнул он. – Аппетиты большие.
– Это в долг! – отчаянно вскрикнула она от его жёсткого тона и ледяных глаз.
– Ты мне в пожизненное рабство набиваешься?
– Если это надо для спасения дочери – да! – Юля смотрела на него, гордо вздёрнув голову.
Михаил внимательно посмотрел на женщину и спросил:
– Что у неё?
– Лейкемия, – еле слышно выдохнула она. Горло сдавило спазмом, а руки предательски задрожали. – Химиотерапия не помогла, нужна трансплантация костного мозга. Операцию рекомендовали делать за рубежом. В общем, это колоссальные деньги. Я накопила половину, но время поджимает, а у меня нет больше сил и… – Юля всхлипнула.
– Успокойся! – Он дотронулся до её руки и задумался.
Женщина задавила рвущуюся на волю истерику и еле слышно продолжила:
– Я обращалась во все банки нашего города, просила деньги у своего института, добивалась помощи у государства. Федеральные программы существуют, но нужно слишком много времени, чтобы их добиться… У меня же каждая минута на счету.
Михаил молчал, пристально разглядывая что-то на мониторе.
«Он чужой человек, ему нет дела до моих бед. Раз родной папаша предпочёл счастливую жизнь без них, – подумала Юля. – Последнее время я стала избегать смотреть дочке в глаза, боюсь, что она спросит, что с ней, выздоровеет ли… Патологически не умею врать, но тут правда ни к чему. Как я хочу поменять свою жизнь на её, только Бог не принимает подмену. За что он наказывает невинного ребёнка? Кому она могла навредить? Несправедливо!».