Страница 68 из 95
- Но, быть может, она нарочно показалась, зная, что ты бросишься ее искать? Что если она заманивает тебя в ловушку? Одумайся, Стирбьерн!
- Даже если так, - прогремел великий викинг, и его услышали и за пределами шатра. - Даже если так, я все равно выйду в море на поиски своего врага. И, когда мы встретимся, пусть Асы пошлют победу правому!
С этими словами он было собирался выйти за своими людьми, но Харальд, окончательно сбитый с толку, схватил его за руку:
- Погоди, Стирбьерн! Давай договоримся, как приличествует родичам... Сам посуди: на кого еще мне рассчитывать, как не на тебя?.. Двое моих сыновей мертвы, третий при смерти... Но, даже если он выживет, я клянусь копьем Одина, что назову своим наследником только тебя, если мы все-таки победим. Тинг, конечно, тебя поддержит. Только останься здесь и защищай Сванехольм вместе со мной! Без тебя не одержать победы.
Все, кто слышал его, переглядывались, удивляясь таким речам своего конунга, но тому больше не было дела, что о нем думают окружающие. Гибель сыновей и судьба Сванехольма тяжелой раной лежала у него на сердце, и было уже не по силам скрывать ее. Он был готов отдать власть, которой много лет подряд дорожил больше всего на свете... Но Стирбьерн покачал головой, хоть ему и стало жаль родственника:
- Я не могу остаться... Всю жизнь я шел к одной цели - к встрече с ней. Если я убью Золотую Змею, мы победим, даже если придется для этого всем погибнуть. Но, может, вы здесь еще отстоите Сванехольм. И у тебя еще есть сыновья, не забывай про них! - он взял руку Харальда и вложил в ладонь Ульва, переглянувшись с двоюродным братом.
Харальд опустил голову, признавая поражение в споре с племянником.
- Я вижу, тебя не остановишь! Всю жизнь, тролль бы тебя побрал, другим приходится подстраиваться под тебя, а тебе - никогда, - беззлобно проворчал он и усмехнулся: - Ну что ж, желаю тебе удачи! Может, Асы и пошлют тебе победу по твоей вере...
Он раскрыл племяннику объятия, и тот с готовностью ответил тем же. Со стороны они были похожи на облапивших друг друга медведей.
- И тебе удачи, - произнес, высвободившись, Стирбьерн. - Желаю, чтобы вам удалось вернуть Сванехольм, и ты еще много лет оставался конунгом. А меня судьба уводит в другую сторону... Позаботься о моей жене, пока меня нет. Я попрощаюсь с ней ночью, перед отплытием. А сейчас я должен идти: "Молот Тора" ждет меня!
Он покинул шатер и широким шагом направился к берегу моря, где стояли корабли, в добрый час еще до нашествия спасенные на берегу Священной Рощи, где нечисть не могла добраться до них. Но все же было необходимо подготовить драккар к его самому важному, хоть и не самому долгому плаванию. С этой целью воины уже тщательно осматривали борта и дно вытащенного на берег корабля, тщательно заделывали даже самую узкую, не толще волоса, дырочку, и заливали смолой, которую кипятили тут же над костром.
В ту же ночь Стирбьерн прощался со своей женой, Уит-Уис, краснокожей женщиной из Земли Закатного Солнца. Они долго лежали рядом на соломенном тюфяке в пологе шатра, отделенном лишь рваной оленьей шкурой. У изголовья чадила в треснувшем глиняном горшке сальная свеча. Хоть она и давала больше копоти, чем света, никто не думал задуть ее. Обоим хотелось в эту ночь видеть лицо друг друга, чтобы сохранить это мгновение до конца своей жизни.
Уит-Уис долго молчала, потом тихо, как в первый раз, прикоснулась к жестким завиткам рыжих волос на груди викинга. Когда бледнолицые пришельцы только появились в ее племени, о них распространялись самые нелепые слухи: будто они полулюди-полумедведи, из-за густой шерсти на лице и на теле, якобы их волосы обжигают, как огонь... Уит-Уис поначалу боялась, как и другие девушки зато позже, став женой Стирбьерна, сама смеялась над теми, кто повторял эти нелепые слухи.
Она положила руку на грудь мужу. В тусклом свете единственной свечи ее рука показалась очень темной. У викинга же только лицо, шея, где ее обычно оставлял открытой вырез рубашки, и руки были покрыты вечным загаром от солнца и морского ветра, но вся кожа, скрытая под одеждой, оставалась удивительно светлой. Уит-Уис до сих пор втайне удивлялась этому. И теперь продолжала гладить его грудь и плечи, пока Стирбьерн не перехватил ее руки одной ладонью и не поцеловал их.
- Пушистая Совушка боится остаться одна? - спросил он на языке ее родного племени.
Молодая женщина вздохнула.
- Она останется не одна. С ней останется ребенок Морского Рыжего Медведя. В нем будет течь кровь народа Закатного Солнца и племени Фьордов. Наверное, и его кожа будет наполовину красной, наполовину белой, не знаю... Но без тебя - кому мы нужны здесь?
Стирбьерн встрепенулся, приподнялся на их нехитром ложе, едва не опрокидывая его. Взглянул на жену так, словно не верил своим ушам.
- Ты говоришь, ребенок? - переспросил он громким шепотом, в котором смешивались радость с тревогой. - О, могучий Тор, почему именно теперь? - он со стоном улегся обратно на постель.
Жена испуганно взглянула ему в глаза.
- Ты не рад, что станешь отцом? - прошептала она.
Стирбьерн осторожно прижал ее к себе.
- Рад, конечно! Мне только жаль, что это происходит именно теперь, когда все готово рухнуть в пропасть. И я не хотел бы оставлять тебя сейчас...
- Но ты не жалеешь, что встретил меня? - Уит-Уис потерлась щекой об его руку, точно кошка.
Стирбьерн усмехнулся - в полутьме блеснули его зубы.
- Жалеть о встрече с тобой? Что ты, Совушка! Единственное, о чем я жалею в своей жизни - что раньше не привел "Молот Тора" в Страну Закатного Солнца и не встретил тебя. Тогда бы у нас было больше времени. Может быть, боги позволили бы мне хотя бы увидеть нашего сына. А теперь... - морской король встряхнул рыжей растрепавшейся гривой волос, - никто из нас не может быть уверен в своем будущем.