Страница 65 из 95
Не желая разговаривать с наглецом, Кари будто невзначай поравнялся с ним и сунул под нос корзину с рыбой, собираясь пробежать мимо. Но это было ошибкой. Свен перехватил корзину и, конечно, легко отобрал ее у младшего мальчика. Впрочем, не забрал себе, а проговорил, покачивая корзиной над головой Кари:
- Кто бы мог подумать, какой улов! Слушай, давай поделимся: ты мне половину рыбы, а я тебя пущу поупражняться с нами, а? Если, конечно, ты поднимешь настоящее оружие... - при этих словах Свен надменно поправил за спиной свою секиру, хоть она вовсе не была так велика, как настоящие боевые топоры.
Кари даже завертелся при этих словах, как ужаленный. Чего бы он не отдал, чтобы старшие парни приняли его, как равного, чтобы вместе с ними учиться бить врага! Но он видел, что Свен просто издевается, и верить ему было глупо. Он сжал кулаки и шагнул навстречу.
- Отдай мне рыбу, Свен! - сказал он, набычившись.
Тот разжал руки - и рыба серебристым потоком выплеснулась в ближайший сугроб.
- Да забирай, мне-то что! Я буду викингом, пойду в команду морского короля Стирбьерна - он самый могучий и храбрый воин на свете, и я буду таким же. А ты - девчонка, неженка, тебя и в кузнецы не возьмут!
Голос Свена, полный презрения, грохотал в ушах Кари, как морской прибой, вытесняя все прочие мысли из разума и сознания. Прежде мальчик не решался лезть в драку, понимая, что Свен старше его на четыре года, на голову выше и тяжелее, наверное, раза в два... Но теперь, если бы он стерпел, это значило бы, что Свен прав, что он, Кари, действительно таков, как он говорит, и ни на что не способен. И сын кузнеца бросился вперед, не успев подумать, что сможет сделать.
Но прежде, чем он успел ударить хоть раз, над деревней прогудел большой сигнальный рог, оповещающий о больших бедствиях. Настолько зловещим послышался этот звук в только что принявшейся за свои дела деревне, что у обоих мальчиков вылетела из головы всякая мысль о драке. Оба изумленно крутили головами, ища, где же пожар. Но вместо того увидели стаю мчащихся по улице больших серых зверей. Они преследовали бегущих людей, из которых многие были полуодеты; очевидно, нашествие застигло их врасплох. Вот, мелькая босыми ногами, пробежала, оставляя кровавые следы, молодая красивая Аса с истошно вопящим ребенком на руках, а ее муж уже лежал с прокушенным горлом в собственном доме, да и женщине не суждено было убежать далеко. Мелькнула в небе огромная черная тень с раскинутыми крыльями, и утащила ее, как обычная птица уносит зайчонка. И тут же другие исполинские птицы закружились над обреченной деревней. Они еще больше усиливали смятение, начатое волками. Птицы держали в лапах горящие факелы и поджигали каждый дом в деревне, все постройки и стога сена. Зловещие взмахи их крыльев раздували огонь, и тот стремительно перекидывался с одной крыши на другую. На тех, кто успевал выбежать из горящих домов, тут же набрасывались волки.
Свен и Кари, не раздумывая, бросились по улице среди других бегущих и гибнущих людей. Почему-то их никто не тронул, но об этом у мальчиков не было времени подумать. Они только видели, как вокруг убивают их односельчан, которых они знали всю жизнь. Даже если кто-то успевал схватиться за топор или дубину, это ничего не меняло; всех ждал один конец - и храбрых, и трусов. Свен видел, как парни, вместе с которыми он обучался владеть оружием, пытались стать в боевой строй, вооружившись копьями. Но огромные крылья черных птиц сбивали их с ног, хлестали по ребрам, когти впивались в лицо. Несколько крылатых великанов остались лежать, но и из деревенских юношей не уцелел никто. Кровь текла из распахнутых дверей, дымилась, растапливая снег, а потом вместе со всем сгорала в огне...
Кари двигался, как во сне, устав ужасаться тому, что творилось вокруг. У него не было уже сил бояться или понимать хоть что-то, и он бы, наверное, упал, но Свен вел его, неведомо почему и зачем. А между тем, они дошли до дома Кари - тот тоже горел, и в лицо мальчику ударил жуткий запах паленого мяса. Он вздрогнул, точно просыпаясь, и вдруг увидел своего отца. Тот возвышался в дверях своей кузницы и, размахивая большим молотом, отбивался от наседающих волков. Уже трое или четверо свалились замертво под его ударами, но почему-то ни одной волчьей туши не валялось у кузницы, одни лишь трупы людей. Впрочем, мальчик не успел как следует об этом подумать.
- Оте-ец! - крикнул он и, задыхаясь, бросился к нему. Кари подумалось, что еще никогда он не любил отца так сильно, как сейчас. Конечно же, он самый сильный и храбрый, и легко перебьет всех врагов!
- Стой, дурак! - воскликнул Свен, догоняя его, перепрыгивая через лужи крови и тела убитых.
Но Кари не останавливался. Теперь он видел у кузницы труп гончара Йерана, а рядом - сани, полные горшков, кувшинов и прочей утвари; собирался, должно быть, везти их на продажу, да завернул в кузницу подковать лошадь в дорогу. Теперь вот лошадь била копытами и дергалась, пытаясь освободиться из упряжи. И все это время бешено ржала, как будто с нее уже сдирали шкуру.
- Отец! - снова крикнул Кари, подбегая ближе.
Но тут как раз огромный волк подскочил и вцепился кузнецу в руку. Тот застонал и выронил молот, и тут же вся стая накинулась на него.
- Отец! - Кари завопил не своим голосом и, наверное, тут же был бы разорван вервольфами, но Свен, наконец, догнал его и, ухватив за шиворот, бросил в сани, прямо поверх груза, а сам перехватил лошадь под уздцы, ловко набросил ей на глаза свою куртку и зашептал животному на ухо, успокаивая его. Лошадь еще дрожала всем телом, но присутствие людей возвращало ей покой.
- Скорей! - крикнул Свен, подстегивая ее. Обернулся и крикнул Кари: - Вот наше спасение!
Тот помотал головой и ничего не сказал. У него не осталось сил бороться за спасение, да, пожалуй, и желать его. После того, как отец погиб у него на глазах, а мать с младшими детьми сгорели вместе с домом. Да Кари и не верил в возможность спастись, он увидел краем глаза, как пара огромных волков пустилась было за санями. Но неожиданно огромный орел пронесся над их головами и что-то крикнул зверям. Те недовольно рявкнули, но повернули назад. Все это видел мальчик, примостившийся на груде битых черепков, но смотрел равнодушно. Он закрыл глаза, не зная и не спрашивая своего товарища по несчастью, куда тот правит.