Страница 64 из 95
Она оценила это и обратилась уже прямо к нему, замечая краем глаза, как зеленеют от злости Волки и Змеи.
- Я поручу тебе собрать отряд и разорить какое-нибудь поселение, желательно неподалеку от Сванехольма. Остались же они еще в окрестностях? Истребите всех, кроме двух-трех человек - они должны спастись. Лучше всего детей, им посочувствует каждый. Напоследок я сама покажусь им, чтобы они точно рассказали в Сванехольме, что видели Золотую Змею. Тогда Стирбьерн бросится искать меня.
- Точно ли он так поступит, госпожа? - позволил себе усомниться Эдгар. - Он может решить, что сейчас его место в Сванехольме, когда люди вот-вот будут разбиты. Если он разумен, так и сделает.
Морна нахмурилась, и юноша сразу умолк.
- Я умею видеть противника задолго до битвы, а тем более Стирбьерна. Кто другой мог бы остаться, но не он. Он слишком долго искал меня по всем морям, чтобы отказываться от встречи, когда я появлюсь у него под носом. И конунг его не удержит. Даже если Стирбьерн угадает ловушку, все равно пойдет в нее. Слишком горд, чтобы отступать, и слишком привык полагаться на свою силу. Нет, он придет, лишь бы ловушка удалась! Словом, я рассчитываю на тебя, Эдгар.
Молодой йотун низко поклонился, но тут же выпрямился, став еще выше, мысленно уже возносясь на крыльях успеха. Он не сомневался, что это лишь первое из поручений королевы, и, если он его хорошо выполнит, она поможет именно ему быть избранным на тинге вождем Клана Орла взамен Хресвельга.
Золотой Змее и впрямь нетрудно было повлиять на решение Клана. Хотя, разумеется, тинг решает большинством голосов, но мнение королевы никто не посмеет оспорить. Особенно во время войны.
Королева Других Народов щелкнула украшенными золотом пальцами, отпуская своих придворных.
- Все, кто способен носить оружие, собирайтесь в поход. Возьмите еще десятка два воинов. Этого хватит, не для боя - вряд ли простые поселяне смогут долго сопротивляться, - но для устрашения. Главное, не забудьте отпустить живых свидетелей, а то знаю я вас... Ладно, теперь все ступайте!
Замерзшие морские волны снова колыхнулись, закрывшись за покинувшими зал придворными королевы Других Народов. А сама она, оставшись в одиночестве, загадочно улыбнулась, снова глядя в зеркало. Долго она наблюдала за сменяющими друг друга галереями образов, прислушивалась к разговорам своих врагов, не подозревающих ничего. И уж подавно, ни один человек, йотун, карлик, тролль, да и никто из обитателей Мидгарда не взялся бы угадать, о чем она при этом думает, и чем вызвана загадочная улыбка на ее устах. Подданные боялись такой улыбки Морны сильнее, чем ее гнева, и могли лишь надеяться, что она адресована не им. Потому что кому-то она непременно должна была принести несчастье.
Кари, десятилетний сын кузнеца Торрхена из селения Китовая Челюсть, что лежало в семи днях пути от Сванехольма, в это утро проснулся раньше всех в доме. Точнее, не утро - утра по-прежнему не было, но ведь вставать все равно было надо, и мальчик понял, что не ошибся, когда, тихо одевшись, чтобы никого не разбудить, выскользнул на крыльцо и увидел высоко поднявшуюся луну, круглую и неестественно расплющенную, будто пластина железа под кузнечным молотом. Уж Кари-то много раз видел, как, вроде бы самый твердый, неподатливый металл становится в горне мягче воска, и из него можно сделать все что угодно. Волшебство, да и только! Кари мечтал, что когда-нибудь отец откроет ему все тайны своего ремесла, но до этого приходилось ждать еще долго, а пока что тот, хоть и брал его с собой охотно, так же часто отшучивался, когда сын просил его показать что-нибудь: "Мал еще... Подрастешь - узнаешь".
Но Кари вовсе не хотелось, чтобы его считали маленьким! Да еще когда старшие готовятся к чему-то важному, а вокруг творится такое, о чем даже бабушка не рассказывала внучатам, хоть и помнила историй о богах, героях и великанах не меньше любого скальда. Однако во всех историях небо оставалось светлым, и никогда луна не заступала на место солнца. Мальчик замечал, что отец и другие взрослые гораздо больше обеспокоены этим, чем хотят показать. Они много толковали между собой на деревенских сходках, и пока что решили учить юношей и старших мальчиков владеть оружием. Теперь те целыми днями упражнялись рубиться на секирах, переделанных из обычных топоров, и метать копья. Только Кари и туда не взяли. Снова: "Мал еще..."!
При одной мысли об этом в уголках глаз закипали злые, непрошенные мальчишеские слезы. Нет, плакать еще годится его младшим брату и сестре, но никак не ему! Он должен доказать, что достоин называться настоящим мужчиной. Возьмет вот сегодня и добудет еду для всей семьи. Он же не слепой, замечает, что народ скоро начнет голодать. Семья кузнеца, правда, жила лучше других, но все же и им не каждый день удавалось поесть мяса. Зато он, Кари, сегодня принесет свежую рыбу, если боги будут к нему благосклонны. Не зря же он ставил в реке вершу, долбил пешней толстую корку льда, не зря сам застрелил, ощипал и обжарил ворону, лучшую приманку для хищных рыб? Он снова взял пешню и, прихватив корзину, решительным шагом направился к реке.
Вчерашнюю прорубь давно затянуло льдом, и, пока мальчик смог снова его разбить, ему сделалось не просто тепло - жарко посреди трескучего мороза, а плечи и руки ломило от боли. Зато под ледяным покровом мальчика ждала радость - верша, полная окуней и налимов, попался даже небольшой усатый сом! Радостно вскрикнув, Кари переложил скользкую, бьющуюся рыбу в корзину и, захватив ловушку, побежал домой, пробираясь по сугробам, как кошка.
На полдороге ему встретился Свен - один из старших мальчишек, что с удовольствием учились военному делу. Тот и сейчас бежал на лыжах к занесенному снегом пастбищу, с копьем в руках и секирой за спиной. Но, увидев Кари, приостановился и, насмешливо скривив губы, свистнул: