Страница 13 из 95
Лейв подождал еще некоторое время, потом опустил топор. Он сразу же, едва произнес пришедшее на ум заклинание, почувствовал, как Неведомый отступает перед ним, пятится, уползает в темные, глухие дали мрачного леса. Но еще подождал - воину не подобает сразу воображать себя в безопасности. Однако, обернувшись к своим, он увидел и на их лицах то же выражение. Напряжение разом отпустило их, как будто ничего не было. Только Рунн по своему обыкновению высказал вслух то, о чем наверняка думали все:
- Хоть озолоти меня - ни за что сейчас не выйду из шатра.
Никто его не упрекнул, никто не подшучивал, как бывало обычно между воинами. Они привыкли сражаться с людьми, а не с неизвестно каким чудовищем из леса, и нежелание покидать шатер никому не показалось трусостью.
Наконец, и Лейв присел к костру возле Астрид. Она успела подобрать волосы, чтобы не попали в огонь, и казалась спокойной, но, сев рядом, ее муж почувствовал, что она еще дрожит. Но не только из-за пережитого только что. У нее был слух, как у рыси, и молодая женщина первой услышала далекое завывание.
- Волки! - испуганно воскликнула она.
Лейв бережно поцеловал ее в лоб, прижимая к себе.
- Да, волки, - подтвердил он, прислушавшись. - Но, я думаю, нам нечего их бояться. У нас тут, конечно, стадо животных, но ведь и людей не меньше, не осмелятся они напасть. Сейчас только начинается осень, стая не могла оголодать. Да и далеко отсюда, вряд ли почуют нас.
И верно: лошади и скот, взволновавшиеся было, заслышав вой, теперь спокойно улеглись, коровы пережевывали жвачку. Только собаки, лежа у костра, то и дело поводили ушами, иногда глухо взрыкивали, слыша свою родню и одновременно смертельных врагов.
Но Астрид все равно тревожилась:
- А Ингвар? Вдруг они нападут на него?
- Милая, твой брат Ингвар - воин, такой же, как и мы. Если волки вздумают напасть на него и его людей - тем хуже для волков, - успокаивал ее Лейв.
Так прошел остаток ночи. Когда в дымовом отверстии шатра стал виден бледнеющий кусочек серого неба, все без исключения несказанно обрадовались. Когда вышли из шатра, оказалось, что пожухлую траву под черными елями укрывает первый осенний иней. Но и на нем не отпечаталось ни малейших следов, указывающих на таинственного ночного гостя.
Собаку Лейв решил похоронить в том самом овраге, где ночью стоял их шатер. Когда это было сделано, и все приготовились двигаться дальше, молодой вождь взглянул на вершину высокой ели. Там сидел огромный черный ворон. Будто догадавшись, что ее заметили, птица снялась с дерева, прокричала трижды и полетела в сторону запада.
- Это знак! - воскликнул Лейв, следя за полетом ворона. - Прошлой ночью я воззвал к Одину, и он отвел от нас чудовище, а теперь послал своего ворона, чтобы проводить нас в Лесную Землю! Ворон указывает нам путь - значит, боги хотят, чтобы мы пришли туда!
И, хоть мрачный Черный Лес не внушал никому доверия, все же путники двинулись вперед с окрепшей в сердцах надеждой.
А в это время позади, примерно в четверти дневного перехода от них, ярл Ингвар скрежетал зубами от ярости, ожидая, пока его викинги переловят разбежавшихся по лесу лошадей. Когда ночью завыли волки, лошадям каким-то образом удалось разорвать стреноживающие их путы и пуститься бежать, кто куда. Как только забрезжил свет, воины принялись их разыскивать, но это оказалось не так-то просто. Но не сама по себе эта задержка, хоть и нелепая, приводила Ингвара в ярость. Сильнее всего его мучило понимание, что, потеряв время, он, скорее всего, уже не сможет догнать проклятого Лейва, наказать похитителя своей сестры и привезти ее домой. Подумать только: ведь он уже приближался к преследуемым, и на следующий день, несомненно, догнал бы их. А теперь они, конечно, уйдут далеко вперед, и снова отыскать их в этом мрачном лесу будет еще труднее.
Ингвар сидел на своем сером коне, нашедшемся одним из первых, погруженный в тяжелые размышления, и викинги не решались подступаться к нему. Отчаяние почти уже сделало берсерком молодого ярла; окажись сейчас перед ним Лейв, он с великой радостью расправился бы с ним, забыв о былой дружбе. Но выместить ярость было не на ком, и приходилось принимать решение, оценивая окружающую обстановку.
Вернуть всех лошадей удалось лишь под вечер. Удивительно, что все уцелели, так как некоторые забрались очень далеко. День был потерян зря; оставалось только заночевать на старом месте, на этот раз более тщательно позаботившись о безопасности.
Может быть, при других обстоятельствах ярл Ингвар и решился бы продолжать погоню, хоть это почти наверняка было теперь бесполезным предприятием. Но надвигалась осень, ему нужно было отплывать в Сванехольм до начала штормов, и нельзя было терять времени.
Рыча и ругаясь сквозь зубы, он велел поворачивать домой.
Черный Лес тянулся долго. Более двадцати дней изгнанникам Идре-фьорда пришлось идти через сплошной ельник. Лишь иногда встречались, как напоминание о позабытом прошлом, чахлая вытянутая сосна или бледная, почти выцветшая от недостатка света осина или береза, - они казались пленниками в окружении мрачных черных фигур высоких елей. А так - изо дня в день один и тот же мрачный лес, неизменный на всем протяжении. Если бы не случайное расположение тропинок и родников, которые все-таки на каждой стоянке приходилось отыскивать заново, даже опытные лесные жители могли бы заподозрить, что не продвигаются вперед, а кружат на одном месте. Никто пока не пытался роптать, но все выглядели усталыми, а женщины превратились в тени себя прежних. У всех без исключения глаза были красными недосыпа и от дыма в шатре по ночам, и в глубине души даже самые отчаянные из воинов мечтали, наконец, дойти куда-нибудь, где можно будет вдоволь отъесться, отоспаться и согреться у очага.