Страница 2 из 32
Вот тварь шевельнулась и её аморфное тело пришло движение, а хищная голова из кошмаров повернулась к ней боком, лениво открыв сонный глаз. В этих бесцветных глазах отражался бездонный голод чудовища и оно намеревалось сожрать свою новою жертву. Но инстинкты людей – слишком сильная штука. Девчонка рванулась бежать не разбирая дороги и осознала себя лишь войдя в лабиринт коридоров, ведущих к поверхности.
Обессиленно рухнув на пол она долго слушала, как ломится через город чудовище, пытаясь настичь её. Так прошёл час. Или два? Она уже потеряла счёт времени. Но очередной резкий звук вывел её из прострации. Девушка резко встала и вытерев слёзы из глаз вместе с остатками туши, твёрдо пошла наверх. Лабиринты строятся по одной схеме всегда, и её в них вдолбили с детства. Невозможно забыть, как устроены людские колонии. Первые сотни лет они всегда одинаковы, лишь с веками обретая индивидуальность и уничтожая старые коммуникации.
Тихо шумят системы жизнеобеспечения, продолжая работать даже в этом кровавом аду. Автоматика надёжней людей. Она продолжает исправно работать, даже когда уничтожен весь город. Даже когда не осталось людей, а коридоры усеяны трупами и следами сражений. Военные и силовики не жалели патронов, прорубаясь наверх сквозь гражданских. Но и сами лишились многих. Их тела и останки разбросаны среди всех тел, их словно рвали на части от злости.
Низкая температура, тела не успели начать разлагаться за прошедший день. Холодный воздух и присадки в нём притушили смрад в воздухе, но автоматика не способна убрать его полностью. Она не рассчитана на этот кровавый ад. Девушка шла, не смотря себе под ноги. Её отвращение к трупам прошло вместе с последней истерикой. Здесь не осталось живых, ей незачем быть аккуратной. Больше никто ей не скажет, что хорошо, а что плохо. Никто не напомнит о том, людская жизнь что-то стоит. И никто не докажет ей, что человечество стоит спасения.
Она шла и взгляд её тёмно-зелёных глаз скользил по освещённым коридорам, ища обходные пути от завалов. Ошмётки тел на покорёженных взрывами стенах вызывали лишь сожаление, но уже не отвращение. Она зачерствела? Лишилась чего-то важного? Или просто привыкла, как привыкают к погоде и шуму? Мысли медленно текли в голове, иногда спотыкаясь о знакомые лица, что перекошены страхом и злостью. Сколько людей было в городе? Сколько смогло спастись? Почему, почему, за что…
За что погибли все эти люди? Вон та женщина была воспитателем, добрая, чистая душой и спокойная. Что заставило её рвать когтями мужчин с таким страшным оскалом? А здесь останки детей, что учились в той школе, где раньше училась она. Их подорвали гранатой. Кто? Почему? Где-то там, позади, осталось тело сержанта полиции, что любил заходить вечерами и выпить с отцом кружку пива. Его застрелили свои же. Все эти люди могли бы жить мирно и счастливо, но они все мертвы. Просто. Мертвы. Здесь нет выживших. Здесь реальность застыла в своём кошмарном оскале, выставив напоказ острые клыки людей. Нет даже раненых. Только хлюпает кровь под ногами и искрит в стенах проводка.
И дед… его хладнокровный взгляд, от которого кровь стыла в жилах, когда он запер её в своей комнате. Он был бодрым, живым стариком и растил её с самого детства, пока мать пропадала по шахтам. Как странно… лицо деда, его доброта, его руки… А вместо матери – пустота. Какая она? Кем была? Они больше не встретятся. И ей никто не расскажет о матери. Но слёз нет. Они все пересохли в тот час, когда она вошла в лабиринт. Это – защитная реакция психики? Или это – её настоящая суть? Но тогда чем она лучше всех тех, кто врывался в дома на пути, убивал без разбору людей, она такая же?... Нет, нет нет! Не хочу! Разносит эхо крик по коридорам.
Надо идти. Нельзя оставаться здесь. Нельзя засыпать. Нельзя замереть ни на миг в этом кровавом аду. Девушка на автомате пила воду из фляги и жевала сух пай, не отвлекаясь от своих мрачных мыслей и продолжала идти. Стали встречаться пустые и целые коридоры. Отступил назад смертный смрад. Но дальние отзвуки шевеления твари, что изредка достигали ушей, гнали её вперёд. Когда-то, она мечтала о космосе. Грезила быть пилотом. Училась, готовилась. Но что теперь? Больше нету училища. Нет космопорта. Нет учителей и инструкторов. Больше нет ничего. Только вбитые в подкорку действия для выживания. А что теперь толку от них?
Города на поверхности – просто трущобы. Место, где есть лишь устаревшая техника. Какой бы надёжной она ни была, лишь в подземных городах и городах-куполах за ней нормально следили и в срок меняли. Даже если она дойдёт до поверхности, всё что ждёт её там – полузаброшенный город. И нет никого. Ни друзей. Ни знакомых. Ни близких. И эта тварь. Она однажды придёт за ней. Она не оставит живых. Если бы был здесь хоть кто-то… хотя бы один человек, который бы был просто ранен или хотя бы жив. Если бы был здесь хоть кто-то, сохранивший рассудок и выживший.