Страница 96 из 110
– Я пойду один!
– Не ходи, прошу тебя, Венсан! Ты нужен всем нам живым и невредимым: мне, Тибо, Эстель. Понимаешь?
Венсан де Брие задумался. Он долго сидел, обхватив голову руками, потом встал, расправил замлевшие мышцы и прошелся по комнате.
– Хорошо, я никуда не пойду, – спокойно сказал он. – Я веду поиски – значит, я веду сражение, и пока я его не проиграл, мне незачем являться в стан врага с просьбой о помиловании… Придет время, и король Франции будет просить о помиловании меня!
– Что ты имеешь в виду?
– Ты сам поймешь однажды.
Северин внимательно посмотрел на брата. Потом спросил, понизив голос:
– А скажи мне, Венсан, что ты вообще знаешь о Ковчеге?
– Я видел его только на картинках, которые мне когда-то показывал Жак де Моле. Довольно массивный сундук, отделанный золотом, с двумя шестами по бокам для переноса. Еще там на крышке расположены фигуры двух херувимов…
– "Сделай также крышку из чистого золота: длина ее два локтя с половиною, а ширина ее полтора локтя, – мечтательно произнес Северин. – И сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими друг к другу. И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе; там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым".
– Ты наизусть знаешь это место из книги Исход?
– Не только это. Не забывай, что я долго учился богословию.
– Я это помню, Северин. Ты мне лучше скажи, где теперь нам следует искать, куда направить стопы свои?
– Мой ответ, Венсан, не удовлетворит тебя: не знаю…
– Не может быть! Не может быть, чтобы мы с тобой не смогли этого сделать! Это наша миссия, это справедливая миссия, и она не может оставаться невыполненной. Во имя светлой памяти Великого магистра, я должен сделать это. Мы должны…
– Я приехал, чтобы помочь тебе в этом.
– Тогда скажи честно, как на исповеди: что ты вывозил из Ренн-ле-Шато в Англию восемь лет назад?
Северин встрепенулся, но быстро взял себя в руки.
– Тебе рассказал об этом Филип де Шамбро, комендант крепости Кампань-сюр-Од?
– Нет. Он не видел, что именно ты взял в пещере.
– Тогда кто?
– Это имеет значение, брат?
– Я понял: это старик Эмильен-левша! Он видел, как мой багаж грузили на корабль…
– Надеюсь, у тебя нет к старику претензий?
– Что ты, Венсан! Пусть живет еще сто лет!
– И все же, ты не дал ответ…
– А ты поверишь в то, что я скажу?
– Поверю, ты никогда не умел лгать, Северин. Всё будет написано на твоем лице.
– Тогда смотри мне в глаза, брат, и слушай: из Ренн-ле-Шато я вывез только небольшую часть драгоценностей и старинных предметов, список которых незадолго до этого мне дал Жак де Моле.
– И что же это было?
– Золотой семисвечник, украшенный драгоценными камнями, золотой стол, пурпурные завесы из Святая святых и две серебряных трубы, которые должны известить о приходе Иисуса Христа.
– И всё?
– Ну, еще несколько золотых и серебряных сосудов и немного другой ценной утвари. Видишь, брат, я ничего не скрываю от тебя.
– И Ковчега среди этих предметов не было?
– Не было!
– Хорошо, а что было дальше?
– В Англии весь свой багаж я передал прецептору Лондона, и что с этими предметами стало потом – мне не известно. Такой был план Жака де Моле, и я его выполнил.
– Хорошо, Северин, предположим, я тебе поверю. Но кто и когда мог вывезти из Франции Ковчег? Может быть, сам Великий магистр? Тогда где следует искать?
– Послушай, Венсан, а почему ты так уверенно говоришь, что Ковчег куда-то вывезен? А если предположить, что он преспокойно хранится в одной из многочисленных пещер, которых, кроме Ренн-ле-Шато, немало на территории Франции?
– Нет, Северин, нет… – вздохнул Венсан. – Я чувствую. Чувствую! И не могу этого объяснить… Ковчега нет на континенте, нет…
***
В ночном небе, молчаливом в своем бесконечном величии, иссиня черном, походившем на дорогой королевский бархат, вовсю кувыркались светлячки звезд. Будто резвясь, будто соревнуясь друг с другом, они то вспыхивали, то угасали – как человеческие мысли.
Венсан де Брие сидел на веранде второго этажа в плетеном ивовом кресле, погруженный в воспоминания. Уже давно затих вечерний Париж, еще чуть-чуть – и превратится он в глухой, спящий город. Лишь кое-где залает встревоженная собака, да уймется вскоре. Дом погрузится во мрак и покой.