Перекресток Теней

– И ты поедешь именно туда, Гишар. И сделаешь это немедленно!

– Может быть, стоит дождаться ночи?

– Нет, мой друг, – возразил де Брие. – Мы попрощаемся с тобой прямо сейчас, и ты отправишься в путь, не задерживаясь ни минуты.

– Я понимаю, как важно сохранить тайну. Но почему все же такая спешка?

– Потому что Тибо со своим другом детства к вечеру придут сюда для ночлега. И когда они появятся, ты будешь уже далеко от Парижа. Никто не должен знать, когда ты выехал и куда.

– Вы полагаете, что Луи…

Де Брие покачал головой.

– Это новый для меня человек. Я должен быть уверен полностью.

Он положил руки на плечи молодому графу и по-отечески заглянул в его пытливые и преданные глаза.

– На тебя возложена очень ответственная миссия, Гишар. Постарайся справиться с ней по-рыцарски достойно. Когда-нибудь, в лучшие времена, мы еще вспомним с тобой это приключение. А сейчас ступай. И прости, что я втянул тебя в это дело…

– Что вы, сеньор! О нашей встрече я буду помнить всю оставшуюся жизнь!

– Да, и вот еще что… – Венсан де Брие осекся, будто до последней минуты не решался сказать молодому графу чего-то очень важного. – Я хочу попросить тебя еще об одной услуге. У меня просто раньше не было возможности об этом узнать…

– Я слушаю вас со всем вниманием, сеньор.

– Когда будешь дома, – приглушенным голосом сказал де Брие, – когда разместишь всё привезенное, поищи в архиве документ, составленный Великим магистром Жаком де Моле. Он называется простым словом "Список". Узнай из этого документа всё, что сказано о Ковчеге завета, а главное – где он спрятан. Потом пришлешь ко мне в Париж самого надежного из своих людей с одним только словом, которое он должен сказать мне, Венсану де Брие, и никому другому. Ты всё понял?

– Да, сеньор. Я всё исполню, не сомневайтесь.

– Что ж, ступай с Богом.

Они обнялись, крепко, по-мужски прижавшись друг к другу. Потом, кивнув издалека Эстель, Гишар де Боже резко повернулся и пошел прочь. Он понимал, что может больше никогда не увидеть этих людей.

Венсан де Брие перекрестил удалявшуюся фигуру.

 ***

– Такого испытания у меня еще не было!

– Ты жалеешь? – спросил Тибо, заглядывая в глаза Луи.

– Что ты! Напротив! Тем более что твой хозяин так щедро меня отблагодарил.

– Ты только поменьше болтай языком, хорошо?

– Неужели ты мне не доверяешь? – Луи сделал вид, что обиделся. – Тогда не нужно было и приглашать.

– Ты прекрасно знаешь, что без твоей помощи мы не могли обойтись, просто не хватило бы мужских рук.

– Знаю, знаю, – примирительно произнес Луи. – А эта Эстель ничего так, а? Я бы с ней не прочь позабавиться!

– Попробуй, – усмехнулся Тибо. – Тогда де Брие, не дрогнув, свернет тебе шею.

– Знаешь, я как-то об этом догадываюсь, – парировал Луи.

Они выпили по кружке терпкого вина, потом еще по одной. Беседа двух старых приятелей после бессонной ночи постепенно стала угасать. Рыжая голова Луи клонилась все ближе к столу, светлые глаза тускнели и будто теряли привычную подвижность, а язык переставал слушаться.

– Что-то я устал, – пожаловался Тибо, чувствуя, что силы оставляют и его. – Пошли в нашу комнату, отдохнем.

– Если ты думаешь, что я откажусь, то сильно ошибаешься.

Шатаясь и поддерживая друг друга, они поднялись на второй этаж харчевни Одноглазого Жака, и уже через несколько минут, не раздеваясь, рухнули на кровати. Вскоре из комнаты, которую снимал Венсан де Брие со своим напарником, раздался мерный храп. А еще через несколько минут дверь комнаты тихо отворилась, и Луи Ландо, стараясь не шуметь, вышел в коридор. Взгляд его был настороженным, но ясным и чистым, как будто он вовсе не был пьян. Спустившись вниз, недавний сборщик бесшумно и незаметно, как хорошо умел, прошмыгнул на улицу, затем сначала крадучись, а потом быстрой и уверенной походкой направился в сторону Сите.

Через четверть часа он уже стоял у аккуратного одноэтажного домика, одного из десятков разместившихся вокруг  резиденции епископа Парижа и похожих друг на друга, как бывают похожи священники  в одинаковых сутанах, составляющие окружение папы. Подойдя к темно-вишневой двери, покрытой растрескавшейся от времени краской, Луи по привычке еще раз оглянулся по сторонам и постучал условным стуком.

– Входи, сын мой, – приглушенным голосом сказал аббат Лебеф, когда отпер дверь и узнал гостя.

Склонив голову, Луи проскользнул в полутемный коридор и остановился. Хозяин дома за его спиной немного повозился, запирая дверь, потом повернулся к вошедшему.

– Проходи, или ты забыл, куда идти? – сказал он. – Надеюсь, после столь долгого отсутствия ты принес хорошие новости?

– Благодарю, святой отец, я помню, куда идти, но только из почтения пройду в гостиную вслед за вами… А новости… полагаю, они придутся весьма кстати…

… Тибо проснулся, когда закатное солнце поравнялось с маленьким оконцем съемной комнаты и плеснуло в него на прощание багряным кипятком. Бывший оруженосец потянулся, разминая отяжелевшее тело, потом открыл глаза и сел, свесив ноги с кровати. На соседней койке, лежа на спине и сложив руки на груди, как младенец, тихо посапывал Луи. Тибо показалось, что тот улыбается во сне.

Торопливо спустившись вниз, бывший оруженосец справил нужду в проходящую за домом канаву, потом вернулся в комнату. Подойдя к кровати своего приятеля, он пнул ее ногой.

– Вставай, бездельник! Пора собираться.