Приказ императрицы

Ренсинк Татьяна

Обещали друг другу Иван с Настей больше не разлучаться. Знали, что предстоит трудное время, когда нужно будет на людях вести себя иначе: будто не знакомы близко. Знали, что никто больше, кроме Аделины да Татьяны, пока не должен знать о том, кто они на самом деле. Только всё одно этим утром, после столь сладостной, долгожданной встречи расставаться не хотелось. 

Прибывшая Аделина уже несколько раз постучала в дверь, прежде чем Настя пропустила войти да отошла к стоящему посреди комнаты возлюбленному...

-Готовиться пора к вечеру танцев. Государыня смотреть желает выступления придворных, и в том числе твоё. Петь, слышала, попросит, - сообщила Аделина.

-Вот как?! - удивилась Настя и улыбнулась настороженному возле любимому. - Не зря я служила раньше здесь своей фрейлине. Всему обучена да неплохо.

-Хвастушка же ты, оказывается, - улыбнулся Иван, но что-то всё равно не давало ему покоя.

-Пора, пора одеваться, - с намёком смотрела Аделина на них обоих, и Иван одарил возлюбленную долгим поцелуем.

Настя смущённо опустила взгляд, но улыбнулась, когда он уже стоял у двери.

-Я буду рядом, - прошептал он и послал воздушный поцелуй.

При помощи Аделины Иван оставил комнату. Оставаясь стоять у  выхода фрейлинского коридора, отвечая поклонами каждому, кого иногда видел, он ждал выхода любимой. Когда же она наконец-то вышла из комнаты, застыл на месте с восхищённым взглядом.

От сияющих лучей солнца на её русых, красиво заплетённых волосах, до кружев подола её платья Настя казалась единственной на свете принцессой: самой прекрасной, самой величественной на вид и скромной во взгляде. Чистота нежной души была видна каждый раз, когда длинные ресницы взлетали вверх да открывали блеск глаз.

Иван подошёл к ней, будто боялся, что она пройдёт мимо него, простого подданного.

-Моя красавица, - встал он на одно колено и поцеловал ей руку.

-Встань, чудак, - прошептала удивлённо Настя, встретившись с нежной улыбкой возлюбленного.

-Тише, - махнула им выглянувшая за угол Аделина.

Туда же посмотрели осторожно и Иван с Настей, скорее спрятавшись обратно.

-Государыня, - взволнованно дышала Настя, и Иван обратил внимание, как вздымались холмы её груди, затянутой в корсет.

Он отвёл взгляд в сторону, о чём-то на миг задумавшись, но выглянул вновь за угол. Там Императрица медленно выходила из дверей, по краям которых стояло два арапа. Они держали в руках подсвечники с весело горящими свечами. Молча, плавно государыня шла впереди свиты. Одна из выступающих подле дам что-то шепнула ей, и Императрица обратила внимание на ожидающего в коридоре Бецкого.

Одетый в не менее богатый наряд, чем она, он опирался на трость, выполняя поклон. Сложив руки перед собой, государыне достаточно было взглянуть в одну сторону своей свиты, как все тут же ушли дальше, оставив её с Бецким наедине...

-Иван Иванович? Вы не решили отказать мне в удовольствии наслаждаться Вашим присутствием на этом вечере? - вопросила государыня.

-Ни в коем случае, Екатерина Алексеевна, хотя уж и почти ослеп да ходить трудно, - улыбнулся тот, приглашая Императрицу пройти в один из кабинетов.

В этот момент Иван схватил Настю за руку. Он повёл её за собой, оставляя позади поражённую происходящим и не знающую, как себя повести теперь, Аделину.

-Куда мы? - спрашивала Настя, но Иван лишь шикнул и вошёл с нею в одну из маленьких комнат.

Они подкрались вместе к следующей двери, откуда стали слышны голоса, и Иван прислонился ухом подслушивать. Настя последовала примеру, сразу узнав голос государыни и не переставала удивляться всему, что случается...

-Оставим в этом случае на совести Татьяны всё. Поверим её уверениям, якобы всё прекрасно, - вздохнула Императрица.

-А как с внучкой Вашей, Екатерина Алексеевна? Матери её уже лучше? - вопросил Бецкой. - Слышал, роды были страшными. Я увы, раньше не осмелился осведомиться.

-О да, - усмехнулась государыня. - Я матери спасла живот, ибо жизнь ее была два часа с половиною в немалой опасности, от единого лекарства и трусости врачей, и, видя сие, ко времени и кстати, удалось дать добрый совет, чем дело благополучно кончилось, и теперь она здорова. А она в благодарность имя дочери моё дала.

-Чудесная благодарность,- одобрил Бецкой. - Римляне говорили, nomen est omen... Имя есть предзнаменование.