Страница 35 из 45
- Проводите меня.
- Нет!
Адель умоляюще взглянула на Людвига.
- Он может быть здесь, в школе!
- Кто?!
- Один из этих… Я знаю, это он!
- Фройляйн Мерц, сколько вам лет? – сурово спросил Людвиг.
- Двенадцать.
- Так! А теперь объясните мне внятно: кого вы видели в лесу, и чем он вас так напугал?
Адель сбивчиво рассказала ему про человека в балахоне. Когда Кюкельманн обманом заманила ее в заброшенный дом лесника и оставила там, просунув в дверную ручку палку, Адель долгое время тщетно звала на помощь. Единственное окно оказалось невозможно открыть. В конце концов она настолько отчаялась, что принялась выламывать оконную раму. И в этот миг из мрака навстречу ей вынырнуло жуткое призрачное лицо в капюшоне колпаком. У него сияли глаза. Адель испугалась так сильно, что упала в обморок, а когда очнулась, дверь была уже открыта. Когда, она, потеряв от страха разум, бежала через лес, то иногда как будто видела мелькающее то тут, то там между деревьями страшное черное существо.
- А теперь я вам расскажу, как все было на самом деле, – улыбнулся Людвиг. – Ваш крик услышал кто-то из местных жителей: какой-нибудь припозднившийся охотник или дровосек. Вероятно, на нем был плащ от дождя. Никакие глаза у него не светились, вам это просто привиделось от испуга. Он отпер дверь, но… видимо оказался не на столько порядочным, чтобы вам помочь. Бессердечных скотов в наше время хватает. В лесу вы никого не видели и не могли увидеть, потому что ночью там абсолютно темно. Все это игра вашего воображения. Чудо, что вы себе ничего не сломали!
- Это был один из них, – упрямо повторила Адель. – Из страшил. Я знаю.
- Из кого?
Страшилы… Людвиг сам нередко вспоминал о них в ночные часы. Слепленные взрослыми воплощения детских кошмаров. Кровожадные охотники за непослушными юнцами: изверги, людоеды, призраки и чудовища. В этой школе страшные мифы детства обретали второе дыхание. О чем шептались младшекурсники в своих кроватях, когда выключали свет? Уж точно не о предстоящих контрольных. В спальне мальчиков даже висела нарисованная кем-то из выпускников карта мест обитания этих уродов. Обычная детская географическая карта, только вместо человечков в национальных нарядах, символизирующих народы, здесь были они.
По Европе бродил высокий человек в черном балахоне, скрывающем все его тело, резвился мелкий похожий на жирного кота монстр, разминал мощные руки здоровяк в забрызганном кровью фартуке, вылезала из воды мерзкая старушонка. На севере с ледяной горы смотрел, высунув язык, человекоподобный козел, одетый как Святой Николай. В России ведьма в серой рванине глодала кривыми зубами человеческие кости. По Южной Америке ходил бородач с шевелящимся мешком, бледная красавица топила в реке ребенка. Японию топтал исполинский скелет.
- Их не существует, – спокойно сказал Людвиг. – Говорю вам это, как преподаватель демонологии.
- Но…
- Это все бредовые выдумки! Ни один демон не опустится до того, чтобы гоняться за непослушными детьми. Ни один человек, даже с величайшими способностями, не сможет это делать веками, просто потому что человек смертен. Даже если допустить существование филактерий (а это не более, чем химера) вечно жить нельзя.
Адель вздохнула и покивала головой, хотя, судя по глазам, ни на секунду не усомнилась в истинности своей версии.
- А теперь, думаю, нам обоим пора спать. Идите в спальню и ничего не бойтесь.
Он аккуратно, но настойчиво вывел ученицу за дверь. Погасил свет, зная, что все равно пролежит остаток ночи, хлопая глазами. Нелепейшая история! И все из-за одной ревнивой малявки… Господи, она хоть понимает, что ее дни в школе сочтены? Хотя, как знать – может, и на это «мелкое нарушение» администрация предпочтет закрыть глаза? Подумаешь: оставила сокурсницу умирать в лесу…
Людвиг бросил халат на стул и лег в постель, утомленно сверля глазами зернящийся мрак.
Утром, как и ожидалось, грянул скандал. Выяснилось, что Кюкельманн основательно продумала свое преступление: она подождала, пока близкие подруги Адель разъедутся по домам на каникулы. Заперев Адель, Кюкельманн спрятала ее вещи и сообщила старосте, что учащаяся Мерц тоже отправилась домой. Староста поверил.
Урсула хныкала, клялась, что все равно освободила бы Адель на следующее утро. Конвульсивные ужимки и дикий мечущийся взгляд выдавали в ней глубоко нездорового ребенка. Через пять дней за Кюкельманн приехали родители.