Пепел

Граница Асдара пролегала совсем близко к столице Крагии, но так уж получилось, что вражда меж нашими странами длилась более сотни лет, все никак не становясь настоящей войной, и границу никто без особой надобности не пересекал ни с той, ни с другой стороны. Тем более, что она проходила по горному хребту, через который вела только одна дорога – узкая и извилистая. Но в последние десять лет отношения между странами значительно улучшились. Даже был подписан мирный договор. И если раньше вдоль дороги меж нашими столицами повсюду были военные посты, то теперь лишнюю охрану сняли, и поездка показалась мне самым обычным путешествием по торговому тракту.

Я никогда прежде не был за границей, и потому разница показалась мне весьма существенной. После цивилизованной Крагии с ее садами, витиеватыми украшениями кованых оградок, трехэтажными особняками и чистенькими улицами Асдар казался поселением диких горцев: каменные дома были огромными, но грубыми и мрачными, повсюду гуляли чудовищных размеров псы в ошейниках с шипами, а улицы отчего-то были кривыми – наверное, города здесь строились как попало, и никто даже не пытался выровнять горный рельеф. Некоторые дома и вовсе частично уходили вглубь гор, переходя, по всей видимости, в пещеры. Жители предпочитали ходить босыми и носили одежду из шкур. Но, к счастью, мелькавшие тут и там голоногие женщины были по крайней мере чистенькими, так что мое неприятное изумление уровнем развития цивилизации Асдара не переросло в откровенный ужас: если люди моются – это совсем другое дело. Я ценю в людях только две черты: чистоплотность и уважение к высокородным.

- Ваше Высочество, - мой слуга открыл дверь кареты и с поклоном отошел в сторону. Мне не терпелось выпрыгнуть из тесной деревянной коробки и размяться – мы тряслись в каретах несколько дней, и жалкие остановки нельзя было назвать полноценным отдыхом. Но несмотря на сжигавшее меня изнутри желание немедленно потянуться подобно коту и побегать по улицам, я натянул на лицо привычную маску-приветствие (уверенность, размеренность и грациозность, а также легкий намек на улыбку с едва уловимой ноткой превосходства) и медленно вышел из кареты, держа спину прямой, а голову высоко поднятой. И тут же воздал славу нашим богам за свой высокий рост: местные мужчины были очень крупными, и будь я чуть поменьше, чувствовал бы себя ребенком среди них.

Процессия из двенадцати бородатых личностей в каких-то вышитых золотом хламидах синхронно поклонилась мне. Я вежливо качнул головой, показывая, что принимаю их приветствие, но не горю желанием общаться с людьми, которые не представлены мне как подобает. По правилам нашего этикета я имел полное право проигнорировать их и после представления, если их положение в обществе покажется мне слишком низким. Но, к счастью, общаться с встречающими мне и не полагалось: эту ответственность взял на себя наш посол. Он говорил от моего лица, но делал это так умело, что через некоторое время я перестал его слушать и проверять и принялся осторожно оглядываться, стараясь не выдать своего интереса.

Дворец, или как это у них называется, был огромным. Это было даже не одно здание, а целая система очень высоких одноэтажных каменных строений. Высота крыш, колонн, окон, дверей и стен поражала. Ворота, которые великодушно распахнули перед нашей каретой, были рассчитаны на великана в четыре человеческих роста. Даже те двери, через которые мне, похоже, предстояло войти в дом, были так высоки и широки, что я мог въехать в них на карете, причем стоя на ее крыше. К ним вела дорожка из каких-то пятнистых шкур, которыми смягчили для меня каменную поверхность двора: надеюсь, они хотя бы считаются дорогими по меркам Асдара? Трудно судить о том, насколько тебя уважают, если не знаешь местных традиций.

Нас, наконец, пригласили внутрь. Бородатые личности разделились и превратились в мою свиту: шестеро по парам впереди, шестеро позади. Моих слуг при этом проигнорировали. Наш посол, единственный, кто остался рядом, едва заметно улыбнулся мне, намекая, что все идет замечательно. Я чуть расслабился и вошел в дом.

За дверями, вопреки ожиданию, не было просторной залы. Напротив: потянулась довольно узкая галерея с высокими стрельчатыми окнами шириной от силы в полтора локтя. Справа и слева от галереи виднелись пышные пестрые заросли, что меня несказанно удивило: до этого я не заметил в городе какой-нибудь зелени, только кривые деревца с чахлой красноватой листвой. Ну что ж, это радует. Видно, не такие уж они варвары, если сады у них тоже есть и считаются привилегией высокородных.

Галерея закончилась. Мы миновали еще одни огромные двери и оказались в чудовищных размеров тронном зале. Черти их всех раздери, да кто это строил? И самое главное – как? Это же еще нужно умудриться спроектировать здание таким образом, чтобы потолок не рухнул под собственным весом.

Здесь никаких шкур не было – только возле княжеского трона: на них сидели и полулежали представители местной правящей династии. Мои бородатые сопровождающие, словно по сигналу, синхронно разошлись в разные стороны, когда с трона поднялась довольно пожилая, но еще крепкая женщина и двинулась ко мне.

- Мать народа, - шепнул посол. – Поклонитесь, ей все кланяются, даже их князь.

Мне эта идея не понравилась, но я послушно склонил голову. Женщина, укутанная в темно-синее платье, опять-таки подбитое мехом какого-то бело-серого животного, остановилась в паре шагов передо мной.

- Эстре, младший сын великой Крагии, приветствует вас, Великая Мать.

- Сыном будь моим, Эстре, пока ты гость в этом доме, - низким, чуть хриплым голосом ответила она. Мне захотелось откашляться вместо нее, но я сдержался. Посол чуть повернул голову, намекая, что от меня ждут ответа, но женщина стояла слишком близко, и он не мог подсказать нужные слова.