Герой/in

– Почти, – говорит она и щёлкает меня по носу. Ощущение не из приятных, если честно.

– Мне, как это говорится, было хорошо с тобой, – я начал быстро собирать вещи.

– Да и мне с тобой неплохо, позвонишь?

– Обязательно, как только будет время.

– Ну, смотри мне, а то сама тебя найду.

Мы посмеялись, и я вылетел из уютного Аниного гнёздышка. Во мне бурлило послевкусие вчерашнего вечера, и эта девочка только приперчила ощущения. Я нёсся позабыв о том, что происходило ночью. Аня выпорхнула из головы также легко, как и попала туда.

–15–

Первый успех окрылил нас всех. Я ощутил сильнейший подъём и смог написать пару песен, которые мы репетировали в течение двух недель, пытаясь довести уровень исполнения до совершенства. Мы до упора сидели в студии, раз за разом проигрывая наши партии, выискивая недочёты и исправляя их. Дело не обходилось без алкоголя и баловства лёгкими наркотиками. Снимать напряжение как-то же нужно, чтобы привести в порядок нервы и продолжить играть дальше, складывая музыкальный паззл в единое целое, превращая его в красивую мелодию, способную пробудить в людях спящие чувства. В своих песнях я критиковал людскую зависимость от компьютеров, Сети, всякой прочей электроники, превратившей нас в рабов. Если подумать, ведь блага цивилизации, это кропотливый и нелёгкий труд, чья конечная цель – снятие невидимых границ, за которые никто не мог раньше переступить, однако с течением времени приоритеты изменились, и всё накрылось медным тазом. Люди перестали общаться вживую, сидят за синими экранами, попросту спуская свою жизнь в унитаз, не замечая ничего вокруг себя, и хотят, чтобы их пожалели – они глубоко несчастны. Язык в общении потерял всякую актуальность, его место заняли смайлы. Ты можешь не писать слова, достаточно поставить скобку. Всё упрощено до невозможности. Тебе хорошо – ставишь «улыбочку», плохо – лепишь «грустняшку».

В начале месяца мне на телефон позвонил тот парень, который курировал прошлый раз весь этот импровизированный конкурс в «Титане» и вёл концертную программу. Он сказал, что нашу группу приглашают принять участие в одной акции. Я быстро набрал друзьям и передал услышанную информацию. В тот же вечер мы собрались в студии для репетиции.

Точно не помню, кто из коллектива предложил попробовать «грибочки», но никто не высказался против предложенного занятия. Мы покинули студию в предвкушении и понеслись в «Европу», забрав по пути заказанный товар. За столь недолгое пребывание у нас в стране, Крис неплохо успел изучить злачные места Минска и что где можно достать. Деньги и знакомства позволяли.

Мы сидели в номере и просто говорили друг с другом. Я ждал того момента, когда меня торкнет и никак не мог дождаться. Крис рассказывал, что на следующей неделе должен в Минск приехать его отец вести переговоры с какой–то конторой и хочет, чтобы он присутствовал с ним, вникал, так сказать, в азы управления фирмой. «Сходи, – вяло проговорил Богдан. – Ничего же не теряешь». Крис призадумался над словами друга, но в итоге махнул рукой, сказав, что это скука смертная и ему не интересно. Музыкой он хочет заниматься больше, нежели сидеть за столом и превращаться в бумажного червя, роющегося в документах.

Я участия в разговоре не принимал, всё прислушивался к своим ощущениям, закрыв глаза и пытаясь понять, долбануло меня по мозгам или же нет; голоса друзей постепенно стихали. Вдруг запахло морскими водорослями. Подул лёгкий ветерок. Открываю глаза и офигеваю: я сижу на мягком девственно чистом песке, не тронутом цивилизацией, и гляжу на бескрайнее море, – при этом я вижу себя как бы со стороны. Спокойно. Тихо. Откуда–то издалека доносятся приглушённые голоса. Они кажутся знакомыми, но я не могу припомнить их обладателей. Я встаю и иду к воде. Ступни утопают в песке. Приятно. Умиротворение волнами накатывает на меня, заставляет радоваться каждой мелочи, словно сама жизнь повернулась ко мне лицом и позволила себя созерцать. Я начинаю улыбаться. Из воды выпрыгивает дельфин, сверкая в лучах солнца, и окутанный мириадом брызг ныряет под синюю морскую гладь. О его сию секундном пребывании на поверхности говорят лишь окаймлённые пенкой расходящиеся водяные круги.

Где-то сверху слышится смех и фраза «Его, кажись, конкретно накрыло!»

Резко распахиваю глаза. Я лежу в ванне в позе эмбриона, колени ломит от долгого скрюченного лежания. Выбираюсь из ванны и выхожу к остальным.

– И как себя чувствуешь? – встречает меня Боцман.

– Словно по мне прошёлся сам Господь и раздавил как насекомое, – хмуро отвечаю ему. Больше грибы не пробую, решил я про себя, не стоят они того.

– Что ты видел? – Крис присел за стол и налил себе чай.

– Море, – говорю я и делаю глоток из кружки басиста.

– А я был в горах, – улыбается Богдан. – Красиво. Я ездил в Карпаты пару лет назад с мамой. Непередаваемые пейзажи.

Боцман садится напротив Криса и делает себе бутерброд:

– А я мертвецов видел.