Страница 15 из 81
– Где успел поцапаться?
– Да было дело под Полтавой: нарвался на одну троицу недобитых.
Удивлённый присвист.
– Гулял в непростом, – он ударением выделил сказанное слово, – районе?
– В том и фишка, что нет, – я притрагиваюсь к набухшей шишке на скуле. – Хорошо, что хоть легко отделался: фортануло мне там не по-детски.
– Как?
– Одни парни выручили.
Антон складывает губы дудочкой и, сильно выдохнув, носом набирает полную грудь воздуха.
– Прости, – морщится он. – Что–то сердце прихватило.
«Преподша идет!» – в дверях вырастает самый длинный на нашем потоке парень, и опрометью оказывается на другой половине аудитории, усевшись возле кучки щебечущих сокурсниц. Гомон в помещении стихает, и все внимательно начинают листать книги и конспекты, ожидая Её. На всем факультете она была самым опасным преподавателем. Почти каждое полугодие по пять-семь человек отчислялось из-за несданного предмета. Представляете? Из-за несданной чертовой «истории социологии»! Самый скучный предмет. От него засыпаешь прямо на занятии, не зависимо от того, что сейчас идёт: лекция или семинар.
– Как всегда без конспекта? – спрашивает Антон и суёт мне в руки тетрадь по «политологии». – Держи. Для отвода глаз.
– Спасибо, – говорю ему и открываю на последней заполненной странице.
Вот и появляется Светлана Николаевна. На голове как всегда собранные в волнистый пучок и вымытые до зеркального блеска волосы. Из-за такой причёски преподаватель получила прозвище «матрёшка-убийца». Она знала о приклеенном к ней прозвище, злилась и лютовала, но исправить ничего не могла. Чем больше она «засаживала» студентов, тем больше её осуждали и обсуждали за спиной.
Как всегда одета в юбку и кофту, как всегда прямая и гордая, как всегда со строгим взглядом серых глаз. Несёт свой живот впереди и, как в спортивной ходьбе, виляет бедром, одним сильнее, чем вторым.
Она прошла к доске, стала за трибуну, водрузила на него лекционные листы по предмету, прокашлялась.
– Здравствуйте.
Мы молча поднялись и вновь уселись после её полного достоинства кивка подбородком. Ни дать ни взять – королева.
– И так, начнем…
Я думал помру с тоски на лекции. Светлана Николаевна, казалось, совершенно не обращала внимания на присутствующих студентов, продолжая вычитывать лекцию монотонным голосом, сводящим с ума, высушивающим душу и тело, давящим на твой эмоциональный фон.
Её голос раздражал, злил. Вот что тебе мешает, блядь, остановится и просто поболтать с народом, разрядить обстановку, кочерга хренова? Не видишь, что люди засыпают и им плевать на твой тупой предмет? От нечего делать я в самых ярких красках начал представлять, как ей в голову врезается пуля, на стену летят мозги, бездыханное тело, словно кукла, валится с грохотом на пол, а по линолеуму растекается кровь вперемешку с остатками серого вещества. Что тебе мешает пойти на контакт с людьми, женщина?! Я мысленно ору на неё, надеясь, что шестое чувство самки хомо сапиенсов подскажет верный шаг, и она сделает впервые в своей сухой научной жизни хоть что-то стоящее, но нет, преподаватель так же продолжает монотонно долбить по мозгам, убивая людей морально.
Наконец лекция заканчивается; из сорока пар легких вырывается вздох вселенского облегчения. Светлана Николаевна предупреждает о теме следующей лекции, собирает манатки и уходит. Только её фигура исчезла за углом, как мы все ожили и потянулись ввысь, будто подсолнухи к солнцу. Ещё одна пара, и домой.
– А что сейчас? – спрашиваю у товарища.
– Социальная психология.
Новость меня радует. Психология мне нравится. Все созданные теории, парадигмы, течения заставляют мой мозг работать и анализировать, наносить их проекцию на окружающую действительность и вычленять из мира белое и чёрное, находить контакт с людьми, слушать и слышать мир.
– А я гитару новую купил, – выдаю свой главный секрет.
– Сколько отдал? – прагматический ум Антона никогда не давал ему толком наслаждаться жизнью. Данное положение дел меня сильно раздражало.
– Одиннадцать мультов, – говорю ему шепотом.
– Откуда столько денег?
– Копил, халтурил по выходным, игра на акустике в переходах, левак с работы, – я начал перечислять по пальцам.
– И не жаль столько денег?
Я люблю музыку, и готов ради неё отдать целое состояние, если потребуется. Так я ему и объяснил свою жизненную позицию по возникшему вопросу. Он лишь осуждающе покачал головой.
– Проехали! – я махнул рукой. Ну, вот как объяснить человеку, что с помощью музыки я получаю ту свободу, которую хочу, это моё самовыражение, попытка бунта против устоявшихся норм и возможность ненадолго вырваться из клетки обыденности, раскрыться цветком перед чистым дневным небом.