Врата

Компас, подаренный Гарцевым оказался самым обычным, пусть даже старинным и очень красивым. Независимо от того, чего желал Лёнька, стрелка теперь показывала строго на север, а циферблат не хотел гореть в темноте.

Ничего больше от похода в подземелье у Лёньки не осталось, кроме, разве что, шрама и развалившихся от долгого пребывания в воде ботинок.

Мистер Сэндмен не приходил к нему в кошмарах, и спал Лёнька после встречи с ним на удивление хорошо. Впрочем, кое-что он все-таки видел… После знакомства с Сэндменом Лёньке начали сниться женщины. Прекрасные, изящные, невероятно соблазнительные. Женщины в кружевном белье и дорогих украшениях, пахнущие тончайшими духами. Они легко касались Лёньки своими нежными пальцами, заигрывали, норовили поцеловать. Лёньке было трудно сопротивляться им, даже когда жемчужные улыбки начинали походить на алчный оскал, подведенные карандашом глаза, казалось, растягивались до самых висков, а пальцы с длиннющими алыми ногтями напоминали цепкие лапы хищного насекомого.

Лёньке меньше всего сейчас хотелось думать о необъяснимом и таинственном. Он просто сидел на скамейке посреди зеленого рая, в котором не было ни мрака, ни колдовства, ни вождей, ни смерти…

По песчаной дорожке медленно шел седобородый человек в темном, совершенно неподходящем для такого дня костюме, с узловатой палкой в руке. Пыльца деревьев слегка запачкала его лацкан. На носу поблескивали стекла пенсне.

Подойдя к Лёньке, он внимательно посмотрел на мальчика, и поздоровавшись, сел рядом с ним.

- Вы Леонид Зарицкий?

- Да, – ответил Лёнька.

Его удивило, что незнакомец обращается к нему на «вы» без тени иронии.

- Меня зовут Савелий Травин, я преподаю в том же университете, что и ваш отец.

Лёнька вспомнил папины рассказы. Сидящий рядом пожилой гражданин, даже скорее господин, вовсе не был похож на того беззащитного, полу блаженного старичка, которого ему рисовало воображение.

Профессор думал, какими словами лучше начать разговор, ковыряя тростью золотистый песок.

- Мне очень жаль, что я заставил вас мучиться в неведении целых три месяца.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду всю эту ужасную историю, в которую вы и ваши друзья попали по нашей вине, – профессор тяжело вздохнул. – И за это я от лица всего Ордена Розенкройцеров тоже должен попросить у вас прощения.

- Вы знаете, что случилось в канализации?! – Лёнька чуть не подскочил от возбуждения.

- Да, да, – быстро закивал Травин.

В его голосе и взгляде проступало неподдельное сочувствие. Людей со столь человечными лицами Лёнька в своей жизни мог сосчитать по пальцам.

- Вы попали в руки опасного преступника… и предателя. Если бы он выжил, уверяю вас, здесь его ждал бы самый суровый суд.

- Но он помог мне спасти маму, – неуверенно промолвил Лёнька. – И пытался выполнить все, как надо. Я видел!

- О да, но… вы не знаете, что им двигало. Вашу маму спасли вы сами, проявив потрясающий героизм!

Лёнька попытался вспомнить хоть один эпизод, когда бы он проявлял героизм. Вроде все, что он тогда делал – это, дрожа, прятался у Гарцева за спиной.

- Мы обязаны были лучше контролировать его действия…

- А теперь самое главное, – профессор поднял указательный палец, глядя на Лёньку своими выцветшими, но сохранившими проницательность глазами. – Мы приняли решение. В общем… мы предлагаем вам перейти в другую школу.

- Здесь опасно? – удивился Лёнька.

- Нет. Я имею в виду, школу другой направленности. Это совершенно иная школа, где вы сможете реализовать заложенный в вас богатый потенциал. Вам в детстве читали сказки про волшебников?

Лёнька помотал головой.

- Не волнуйтесь, вы быстро освоитесь.

- А где это?

Профессор гордо улыбнулся и, наклонившись ближе к Лёньке, проговорил в пол голоса, многозначительно кивая головой:

- Шварцкольм. Германия.

Он рассмеялся, категорично помахав руками.

- Это совсем не та Германия, о которой вы привыкли слышать! Вы будете поражены! Вашим родителям…

- А если… я не соглашусь?

Травин поднял седые брови, явно не веря своим ушам.

- Ну… тогда мы будем вынуждены стереть вам память, – ответил он, и его голос вернул прежнюю невозмутимость. – И все, что вы пережили, превратится для вас в дурной сон.

Лёнька запретил себе колебаться. Хотя ему очень хотелось увидеть Германию и необычайную школу…

- Вы сотрете мне память прямо здесь?

- Нет. Обычно это делается во сне.

- Хорошо.

- Вы все для себя решили?