Врата

- Мама… пропала, – прошептал Лёнька, хотя вовсе не хотел ему отвечать.

- Н-да… Чего ж на площадь-то поперлась! А еще еврейка-интеллигентша!

Лёнька поднял на Гарцева ненавидящий взгляд.

- Урод! – произнес он остатками голоса.

- Что, что?

- Сексот несчастный! – продолжал Лёнька без тени страха.

Слезы как-то вдруг исчезли из его глаз.

Георгий поднял брови, и в его безжалостных глазах на секунду мелькнул призрак уважения.

Он наклонился так близко к Лёнькиному лицу, что тот ощутил едкий запах «Казбека».

- Надо же! А ты у нас кто? Сэр Ланселот?

Гарцев медленно выпрямился, обводя улицу рассеянным взглядом. Он любил, когда его боялись, и даже умел ценить ненависть. Но терпеть презрение от того, кто слабее было выше его сил.

- Ты хоть знаешь, кто я? – спросил Георгий с неожиданным пылом.

Он вынул из кармана спичечный коробок и взял одну спичку.

- Вот!

Гарцев поднес спичку к Лёнькиным глазам и сосредоточенно уставился на нее.

С тихим треском коричневая головка вспыхнула сама по себе. Лёнька был настолько убит своим горем, что не сразу понял суть увиденного.

- Думаешь, фокус?

Гарцев указал на свисающие с крыши дома сосульки.

- Смотри! Вон там!

Одна за другой ледышки со звоном попадали на асфальт, разбившись на сотни сверкающих осколков.

- Совпадение?

Распаляясь все больше, Гарцев указал на светильник уличного фонаря, под которым они находились. Светильник нервно замигал ему в ответ и вскоре погас.

Лёнька изумленно смотрел на бледное лицо, в которое минуту назад готов был вцепиться зубами.

- Волшебство, магия, чародейство, противоестественные способности – называйте это как хотите, – заговорил Гарцев, словно преподаватель физики, продемонстрировавший студентам любопытный опыт.

Он вдруг как-то разом вывалился из амплуа квартирного злодея и негодяя, к которому все так привыкли.

- Я… я догадываюсь, что случилось с твоей мамой.

Гарцев достал из потайного кармана стеклянный шар величиной с куриное яйцо и устремил в него взгляд.

Лёнька отказывался поверить своим глазам. Он мог допустить и принять на веру все что угодно: и то, что через миллион лет люди поделятся на два непохожих вида, и то, что на Марсе живут мерзкие осьминоги, передвигающиеся на механических треножниках. Он мог поверить в человека с жабрами акулы и в пушку, которая засылает людей на Луну. И в то, что американцы помещают в пуговицы своих шпионов микроскопические фотоаппараты. Любая нелепая фантазия имела право на воплощение в этом огромном, абсурдном мире. Но магия и колдовство… в это не верят даже маленькие дети. В это не верили даже до революции!

- Да, все как я и думал, – Гарцев повертел шар в пальцах и сунул его обратно в карман. – Мама твоя… скорее мертва, чем жива. А ее душа сейчас находится там, куда я направляюсь.

Он поймал оцепенелый взгляд Лёньки.

- Душа! – еще раз отчетливо произнес Гарцев. – Не та, о которой твердят попы, а настоящая.

- Она…

- Ее можно вернуть. И ты это сделаешь сам. Если пойдешь со мной.

- Но как…

- Да или нет?

Лёнька кивнул.

- Место, куда мы идем… – Гарцев замешкался, подбирая нужные слова. – В общем, если все удастся, твоя мама завтра будет кормить тебя борщом. А если нет… тогда тебе и не нужна будет никакая мама.

Лёнька мрачно смотрел на знакомое лицо незнакомого человека, не утратившее, впрочем, и сотой доли своей прежней подлости и коварства. Он был готов идти хоть с самим дьяволом. Хуже не станет.

- Пошли, – прошептал Лёнька.