Страница 19 из 165
С сестрой они увиделись уже после рождения Сонечки. Как-то вечером ввалился Виталик, пьяный и счастливый, с радостным известием и с бутылкой под мышкой. Еще через несколько дней Виталик заехал, и они все вместе отправились забирать из роддома Веронику. И Регине было совестно. Она подумала - Вероника же больна, так чего ради на нее обижаться?
Так. Вероника была больна? Это наследственность, или все же нет?
У Ивана был только один друг. Приятелей - тоже не так уж много. Он не очень сходился с людьми. Просто знакомых, с которыми хорошие отношения - вот их было полно. Да у него со всеми практически были хорошие отношения. Людей, которые чем-то не нравились, он просто тихо избегал. Ни в чем их не убеждал, не поправлял и не доказывал им ничего. Игнорировал, вот это слово. Не давал им себе мешать, именно тем, что игнорировал. Просто однажды он решил, что надо поступать так и не иначе, и это его никогда не подводило. Поэтому со всеми, с кем у Ивана были отношения, у него были хорошие и очень хорошие отношения.
А друг был только Серега Веснин. Давний друг, еще со школы. С начальной. Впрочем, в начальной они дрались, регулярно и как бы без причины, в средней - тоже бывало, изредка, а вот в старших классах они были уже не разлей вода. "На борьбу" во Дворец спорта Иван пошел в третьем классе, потому что туда записался Веснин, и кандидатами в мастера спорта они стали тоже вместе, в восьмом классе. Потом Веснин сломал ногу и долго не тренировался, и Иван не пошел на соревнования, после которых должен был получить мастера. Тренер ругался, и потом надолго отказался с ним разговаривать. Точнее, он просто потом махнул на него рукой.
-Для спорта ты человек негодный, Аверьянов, - объяснил тренер. - Желание побеждать должно быть, понимаешь? Злость спортивная и желание побеждать, несмотря ни на что! У мужиков это в природе. Это нормально. А твоя гнилая солидарность никому не нужна!
Тогда он был Аверьянов. По отчиму.
Не было у него такого желания - побеждать несмотря ни на что. Просто побеждать - было. И интерес был научиться, как же это - побеждать. И он неплохо научился. До сих пор борьбу не бросил, хотя большинство тех, с кем он должен был ехать на те соревнования, бросили все давно. Но со спортивной злостью у него, действительно, проблемы. Нет спортивной злости, практически совсем. Интерес есть - он меня, или я его? И этого, кажется, хватало. Для жизни.
Правда, мастером спорта по дзюдо он стал, уже после школы. Веснин, тот даже не пытался, а Иван стал. Еще они на биатлон ходили, тоже вдвоем, и тоже довольно успешно, на областных соревнованиях выступили. Иван еще в настольный теннис играл, и тоже доигрался до городских соревнований. Веснин с теннисом так плотно связываться не стал, хотя по мячику попадать он тоже научился.
Учились они оба - ну, как сказать... Они спортом занимались, а не учились. Маму учительница математики вызывала в школу и внушала, что Ваня мальчик способный, вот, уроки не учит, а с лету все понимает, ему надо учиться и учиться, чтобы потом в университет поступать!
Математику и физику, а еще химию Иван действительно понимал с лету, всегда мог сообразить и ответить, хотя в учебники почти не заглядывал. Ему казалось - это же чепуха, игрушки. Чего тут можно не понять? Вот с предметами гуманитарными было хуже, хотя смутное представление он тоже имел - приходилось ведь на уроке что-то слышать. В гуманитарных науках не было логики, невозможно было понять, что откуда вытекает, и почему. То, что невозможно было домыслить методом логических построений, он не понимал. Как можно понять историю, к примеру? Можно только выучить, чтобы потом забыть. Ему внушали, что в истории тоже есть логика. Он считал, что нет. А литература? "Луч света в темном царстве..." Мрак, одним словом.
Смутного представления всегда не хватало, но тогда Веснин подсказывал, не давал пропасть - тому приходилось учиться куда больше, потому что дома родители спуску не давали. А Ивану? Матери было все равно, она занята была все время. Отчиму еще больше было все равно. Однажды до отчима вдруг дошло, что в доме растет шалопай, на которого учителя жалуются, и которого надо бы наставить на путь истинный. Способ наставлять на этот самый путь он знал один, и вроде бы достаточно надежный, на его взгляд. Но вдруг оказалось, что шалопай - парень одного с ним роста, но шире в плечах, и к тому же кандидат в мастера по борьбе. Применить способ оказалось совершенно невозможно.
После школы Веснин поступил в институт, а Иван пошел работать на завод, в столярку. Та же учительница математики всерьез расстраивалась, и убеждала его тоже поступать, хотя бы попробовать. Она почему-то считала, что Иван - будущий гений, нешлифованный алмаз. А ему просто хотелось денег. Учиться - это при желании и потом можно. Существовать на зарплату матери и пенсию отчима - тот к этому времени как раз заработал себе инвалидность - удовольствие ниже среднего. Да какая там пенсия! Отчиму ее хватало лишь выпивать, и похмеляться потом. И то не хватало, у матери деньги таскал. Нет, нельзя сказать, что он не просыхал вообще. Но, начав, не останавливался, и натуру имел широкую, сам пил и угощал еще толпу прихлебателей, и при этом умудрялся притащить матери букет цветов, каялся, в любви признавался! Это Иван, наверное, всю жизнь будет помнить - мать плачет, отчим в обоссаных штанах пускает слюни и объясняется в любви, на столе валяется какой-то несчастный веник, а его, Ивана, переполняет дикая злость, и столько ее, злости - вот сейчас выплеснется! И забыть бы это уже, ан нет, он помнит...
Незадолго до своего выпускного Иван набил отчиму морду, когда выяснилось, что тот прогулял слишком много. Мать забыла деньги в сумочке, а он вытащил и напился, и дружков угостил, и веник очередной приволок, и неясно было, как дожить до следующей получки. Мать опять плакала, а Иван набил ему морду. Не сразу, а когда тот протрезвел.