Раздвоение личности

-Как-как? - переспросил Гордиенко, и наклонил голову, как будто прислушиваясь. - На Нике, что ли? Так ты опоздал, приятель.

С чего он-то взял, что Ивану нужна его Ника?!

-На Регине, - Иван разом перестал стесняться.

-На Ришке? - удивленно переспросил будущий тесть. - Так. А она знает? Что ты на ней женишься?

Он все еще улыбался, но, скорее, по привычке, и взгляд его был уже не юморной.

-Конечно.

-Так. Интересные дела. Скажи, а ту, два года назад - ты ее отыскал, что ли?

-Конечно. И теперь на ней женюсь.

-Даже так? - тесть вытаращил глаза. - Еще интереснее. Ну, вот что, приходите к нам домой, вдвоем с ней, сегодня вечером или когда хотите, и поговорим. И пусть она сама мне скажет, что за тебя замуж выходит, понял, парень?

-Арнольд Кузьмич, - сказал Иван. - У нас регистрация через четыре дня. И придем мы уже после нее. И свадьбы никакой не будет. Я вашу дочь, можно сказать, украду, понимаете? С ее согласия, разумеется!

-Так. Значит... - теперь Гордиенко уж точно не улыбался.

Взгляд его стал внимательным и острым, у Ивана возникло чувство, что его рентгеном просветили.

-Ну, предположим. Тогда почему ты ко мне явился, похититель?

-За благословением, - пошутил Иван. - Как же иначе...

-Так. Значит, разговор у нас будет продолжительный, парень. У тебя паспорт с собой?

-С собой. Отпечатки пальцев здесь могут снять? - чтал он ерничать непонятно зачем.

-Надо будет - снимут, не проблема, - ответил спокойно Гордиенко. - А паспорт затем, чтобы пропуск тебе разовый выписать. Не беседовать же нам в скверике, в самом деле.

И точно, побеседовали они тогда продолжительно. Обо всем. Часа три беседовали, наверное. Но трудно не было, тесть говорил легко, не давил. О Ринке заговорил, как бы невзначай, шутя даже, задал пару вопросов - Иван потом уже понял, что это он так его проверял. Потому что, чтобы ответить, Иван должен был знать Ринку, и знать достаточно хорошо. Еще он попробовал его подловить: достал из сейфа бутылку и две стопки, разлил - пахло резко и довольно противно.

-Давай по маленькой, парень. Чего это мы на сухую! Не бог весть что, правда, спирт разведенный, медицинский.

Иван не попался.

-Я не пью, если вы об этом.

-Совсем, что ли? - шевельнул бровью Гордиенко.

-Могу, если деваться некуда. Но не люблю.

-Так тебе сейчас деваться некуда. Давай, парень.

Они выпили, чокнувшись, но тост не провозглашали - и так вроде ясно было, за что им пить. Гордиенко наблюдал, кивнул одобрительно:

-Ты действительно не пьешь. Молодец. А чего так?

Иван понял, к чему вопрос, ответил чистую правду:

-Отчим всю жизнь пил, очень мне противно было видеть его пьяную рожу.

-Так. С отчимом, значит, вырос, без отца. А отец?

-Я его не помню.

Так, слово за слово, и вытягивал из него Гордиенко всю подноготную целых три часа. Еще, помнится, спросил:

-Ты что, вообще, делать умеешь, а, парень?

-Да все, в принципе, умею, - брякнул Иван.

-Ух, ты, - тесть даже удивится. - Таки все?

-Что не пробовал - разберусь и сделаю. Какие в этом проблемы?

-Никаких, значит? Ну, молодец.

Это тестю явно понравилось. А Иван и не рисовался вовсе, сказал, что думал. Он так жил, всю сознательную жизнь, лет с десяти примерно: разбирался и делал. А кто бы за него разбирался, мать, которой некогда, или отчим, которому чужой пацан в доме был нужен, как собаке пятая нога?

Самый трудный вопрос, который тесть ему задал, был про Нику.

-Ты мне вот что скажи, - Гордиенко сложил пальцы домиком. - Как я понял, это ведь из-за тебя у нас крик стоял и шум, и горе великое. Ты чем младшенькую мою обидел, а, друг? - он опять как бы шутил, но серые глаза из-под густых бровей смотрели остро.

-Шум? Горе?.. - поразился Иван.

Регина ему про это ничего не говорила. Был, значит, и шум. Тогда все даже хуже, чем он думает.

Но объяснять Гордиенко про Нику он не мог! Как бы это выглядело? Сказать отцу: "Ваша дочь достала меня своим вниманием?" Некрасиво это. И потом, какой бы отец с ходу в такое поверил?

Иван не сразу ответил.

-Я ее ничем не обижал, - сказал он очень спокойно. - Совершенно ничем. Просто она сама по себе очень ... обидчивая.

-Так, - кивнул Гордиенко, тоже не сразу.

Он смотрел на него, и опять было такое ощущение - как рентген. Но недолго, скоро его глаза смягчились - наверное, сам знал характер своей "младшенькой".

-Так, - повторил он. - Вы с Ришкой этого, значит, испугались. Дурачье. Ну, ладно. Может, так оно и правда лучше. Кстати, вам деньги нужны? - спросил он еще, - какая-никакая, а все-таки свадьба?

-Не нужны, - отрезал Иван. - У меня есть. Я же говорил.

-Про Север твой? Говорил. Как он тебе, кстати, Север?

-Хорошо. Холодно только.

-Ну, там так и должно быть!

Это был уже конец разговора.

Еще тесть добавил, правда:

-Жаль, конечно, что вы нормально жениться не хотите. Свадьба - это запоминается. И в платье этом с кружавчиками каждой девочке хочется пощеголять, хоть разок-то в жизни. По мне, так женитесь, как хотите, главное, чтобы жили дружно и детей вырастили. Но женщины - они какие? Они важное, бывает, в упор не видят, а из-за какой-нибудь ерунды могут годами вздыхать, сокрушаться и слезы лить. И ничего с этим не поделаешь, природа у них такая. Может, и правда, стоит вам подождать маленько, да и устроить это дело ... по-людски как-нибудь? Мать подключим, она поможет?

Нет уж, ни за что Иван не хотел ждать, ни маленько, ни сколько. Он хотел, чтобы они с Ринкой просыпались по утрам на одной подушке, и до этого осталось каких-нибудь четыре дня. А про ее природу, и про то, что она из-за ерунды, вроде платья с кружавчиками, будет сокрушаться, это же чепуха. Он не поверил. Не станет его любимая из-за этого сокрушаться!

-Смотри, парень, - сказал тесть на прощанье, - обидишь мою Ришку - не сносить тебе головы. Не обижайся, но я еще постараюсь про тебя узнать, что ты мне решил не говорить. У меня и на заводе твоем кое-кто есть, и вообще, подниму старые связи, понял?