Страница 24 из 43
Алексей усмехнулся и полез в задний карман брюк. Он похолодел, когда обнаружил, что карман был пуст.
– Кошелек, – прохрипел Петров. – Он исчез!
– Глупенький, – рассмеялась Соня и достала из кармана своих джинсов Лехин кошелек.
– Я вытащила его из кармана этой гадалки, когда она собиралась уходить! – Соня отдала кошелек Лехе. – Ну и кто за кем присматривает, юный джив?
Алексей растерянно вертел в руках кожаный кошель.
– В следующий раз будь внимательнее, любимый, – девушка нежно поцеловала парня. – Особенно с незнакомыми гадалками.
Они вновь зашагали по парковой аллее. Алексей еще некоторое время размышлял над мрачными предсказаниями гадалки, пока задорный смех Сони не выветрил эти мысли из его головы. Тогда Петров поклялся самому себе больше никогда в жизни не связываться с цыганками. Но почему-то эта встреча запомнилась ему надолго.
Глава 7
Ровно через три дня Петров оказался в одном из многочисленных космопортов Саратова. Джив стоял на стартовой площадке, облокотившись о перила железной ограды, и с любопытством рассматривал людскую толкучку на соседней платформе, где готовился к отлету пассажирский звездный лайнер. Люди, толпившиеся около его трапа, громко кричали и размахивали руками друг перед другом. У большинства из них на спинах висели увесистые туристические рюкзаки, а на шеях болтались цифровые фотокамеры и бинокли. Наверное, это были очередные туристы, купившие горящие путевки на престижный галактический курорт. Похоже, что так оно и было, потому что среди этой толпы джив заметил молодого человека, держащего над головой огромный белый плакат, надпись на котором гласила:
Горящий тур!
Гиневра.
Элитный отдых в Галактике!
Леха небрежно сдвинул на затылок серую армейскую кепку. Он бы тоже не отказался посетить курорт. Петров задумчиво улыбнулся: вместо этого он отправляется на Крокус. По его сведениям – это самое захудалое место во всей Атавинской системе. Говорят, что условия жизни на этой планете просто ужасные. И это несмотря на то, что Атавинская система располагалась рядом с Солнечной системой – центром Федерации.
– Ты что скучаешь? – Спросил Леху Самоваров. Петров неопределенно пожал плечами.
– Хочешь печенье? – Васька протянул Лехе распакованную пачку соленых крекеров. Алексей достал из пачки один хрустящий кругляш и неторопливо захрустел им. Пока не было приказа грузиться на военный транспортник. Оставалось только ждать.
Рота курсантов, в которой оказался Петров, была сформирована из четырех взводов, всю массу которых составляли студенты военной кафедры госуниверситета. Лето заканчивалось. Не за горами была осень. Для студентов на «гражданке» начинался новый семестр. А для студентов, параллельно обучающихся на военной кафедре, это была пора так называемых «полевых выездов» в военные тренировочные лагеря, где будущих офицеров ожидала долгожданная ими практика.
Старшекурсники, – все без исключения, – прошедшие военно-полевые сборы, распускали жуткие слухи о тяжелых испытаниях, выпадающих на долю новичков «полевых выездов». То ли они шутили, то ли говорили правду, этого никто из нынешних новобранцев не знал. Однако эти самые слухи сделали свое черное дело, сбавив вдруг вспыхнувший энтузиазм у курсантов, едва одевших серую форму и стройной колонной замаршировавших к космопорту «Саратов-1». Странно, но когда рота маршировала по городским улицам, курсантам было весело. Еще бы! Стоило только взглянуть на любопытные и удивленные лица горожан, редко видевших на своих улицах людей в военной форме. А тут, будоража тишину летнего утра грохотом в тридцать пар тяжелых кирзовых сапог, маршировала целая рота. Да кого: молодых красавцев-курсантов! Сколько бравады было в их строевом шаге. Сколько уместных и неуместных шуток курсанты отпускали, завидев на тротуаре симпатичных девчонок. Офицеры кафедры, которые вели колонну, конечно, пропускали реплики мимо ушей. Они даже не следили за четкостью строевого шага и равнением в шеренгах. Старые офицеры знали, что эта восторженная бравада у курсантов очень быстро кончится. И она действительно кончилась. Кончилась в тот самый миг, когда нестройная колонна бывших студентов подошла к стартовой площадке. Здесь на целый месяц кончалась их свободная студенческая жизнь, и начинались суровые курсантские будни. На стартовой площадке, зачем-то покрашенной в пятнистый желто-зеленый цвет, стоял старый, с проржавевшими обшарпанными бортами, военный транспортный глайдер. Глядя на это жуткое железное чудовище, курсанты приуныли, а вместе с ними приуныл и Петров.
Алексей почувствовал, что старшекурсники были правы, и в ближайший месяц можно не ждать ничего хорошего. Такие же мысли читались на лицах остальных студентов.
Роте было приказано расположиться на стартовой площадке и ждать команды на погрузку. Старшие офицеры куда-то ушли, оставив курсантов наедине со своими взводными командирами. Новобранцы расселись кто где. Кто-то сидел на своих рюкзаках и сумках, кто-то, усевшись на железные перила ограждений стартовой площадки, не спеша хрустел очередной пачкой крекеров. Ожидание затягивалось. Похоже, офицеры решали какие-то бюрократические вопросы с разрешением старта глайдера. Петров видел, как вокруг корабля крутился, ожесточенно жестикулируя, кругленький пожилой человечек в синей униформе космопорта. До Лехи доносились лишь его отдельные фразы:
– Не могу, не могу, – тараторил мужичок обступившим его офицерам. – Замечены неисправности… Корабль должен пройти полную техническую проверку…
– У меня приказ… – проговорил один из военных. Он сказал что-то еще, но Леха не смог разобрать его слова.
– Я начальник порта! – Воскликнул толстяк и снова что-то тихонько затараторил. Он говорил долго, краснел, подпрыгивал на месте и размахивал руками ровно до тех пор, пока один из трех офицеров не сунул ему под нос какую-то бумажку.
– А если он развалиться в открытом космосе? – Воскликнул начальник порта. – Что тогда?
Офицер что-то шепнул ему на ухо и сунул в руки толстяка стеклянную бутылку с голубоватой жидкостью. Мужичок тут же спрятал ее у себя за пазухой. Он снял свою фуражку и белым платочком вытер выступивший на лбу пот. Затем тяжело вздохнул, что-то тихо произнес офицерам и, махнув рукой, зашагал прочь. Петров смотрел ему вслед помрачневшим взглядом. Уже в самом начале пути курсанты начинают балансировать на грани жизни и смерти. Что же ждет их всех впереди?
«Плохая им досталась доля – не многие вернутся с поля…» – вспомнились Лехе стихотворные строчки одного знаменитого поэта. Брр… Петров встряхнул головой. Грустные мысли были ему ни к чему.
– Рота! – Послышалась громкая команда офицера. – На корабль шагом марш!
Курсанты с неохотой поднимались с насиженных мест и, взвалив тюки с поклажей себе на спины, стали медленно грузиться на военный транспортник.
Поднявшись на борт звездолета и сдав свои рюкзаки в грузовой отсек, курсанты заняли металлические кресла в пассажирском салоне. Рота раздраженно загудела, пытаясь с комфортом устроиться на жестких сиденьях. Еще бы! Кресла были не только неудобные, но и нестерпимо холодные. И даже плотный слой ткани армейских брюк не мог сдержать холод, идущий от металлических сидений.
– Эти военные, в натуре, безбашенные, – бурчал Серега Пирогов, сидевший рядом с Лехой. – Я так себе яйца отморожу! А мне еще род Пироговых продолжать.
Серега вертелся на своем месте как юла, пытаясь занять комфортное положение. Вероятно, он думал, что от его телодвижений задним местом металлическое сиденье быстрее согреется. Через несколько минут он успокоился и тупо уставился в иллюминатор, рассматривая космопорт.
Петрову также было неприятно сидеть на ледяной поверхности кресла. Леха прикрыл глаза и на секунду сосредоточился на потоках Силы. Металлическое сиденье стало тут же нагреваться. Добившись комфортной температуры, Алексей открыл глаза. Курсанты, кое-как устроившись в креслах, весело болтали друг с другом.