Амарант

Всегда приходится выбирать.

- Не стоит соблазняться блестящей оберткой, – пробормотал Данте, глядя на залитый солнцем город. Карты в руках мелькали. Он на них даже не смотрел, продолжая изучать маску жизни, надетую поверх истинного лица города.

Хотя до старого, покосившегося дома, с которого официально начинались Трущобы, оставалось полсотни метров, Данте чувствовал отвратительный запах, исходящий от этого проклятого места. Горы крысиных трупов, блевотина бомжей, вонь немытых тел, гниющие отбросы – и кровь. Запах крови присутствовал здесь постоянно, перебивая остальные ароматы.

Но тогда Данте было всего шестнадцать. Позже, втайне от Карлоса, он много раз наведывался сюда, и даже завел некое подобие информатора – старого алкаша Роберто, готового продать родную мать за стаканчик спиртного. Роберто жил в Трущобах с рождения и прекрасно знал всех и каждого, кто обитал здесь. Навскидку он мог сказать, кто из трущобской братии совершил то или иное преступление, а вот искать доказательства приходилось Данте или полиции. Чужих он замечал сразу и пристально наблюдал за ними. В прошлом году один из пришлых едва не увел с собой маленького мальчика, но вмешательство Роберто помешало преступлению.

От Карлоса Данте узнал, что эвакуатор не вызывают по одной простой причине – прошло слишком мало времени. Дурацкое правило, учитывая стоимость автомобиля и бандитизм района, но закон полиция преступить не могла – на возвращение хозяина давалось три дня. Если никто не объявится, завтра машину заберут.

Она открылась перед ним во всей красе, сверкая на солнце отполированной поверхностью, гладкая, как лед, изогнутая морской волной и совершенно нетронутая. Никто не покусился на это совершенство, блистающее агатовыми боками.

Можно попробовать заглянуть внутрь, но вероятность того, что дверь не заперта, равнялась практически нулю, а разбивать чужую собственность Данте не хотелось. Стекла наглухо тонированы, и разглядеть хоть что-нибудь не представлялось возможным. Но один плюс все же был – теперь он знал, в какую сторону двигаться дальше. Автомобиль принадлежал далеко не бедному человеку, следовательно, навести справки большого труда не составит. Переписав номер в блокнот, Данте взялся за ручку дверцы.

- Теперь понятно, почему на нее никто не зарится, – дрожащим голосом произнес он. – Придумали же новый тип сигнализации!

Вонь щекотала ноздри, заставляя желудок судорожно сжиматься. Данте прижал рукав к лицу, чтобы немного уменьшить ударную дозу ужасного аромата, но это мало помогло. Сколько раз он уже бывал здесь, но так и не привык к запаху смерти, парящему над полуразрушенными домами.

- Скажи, что ты хочешь, и я принесу, – ответил Данте. Он давно уяснил, что денег давать нельзя, даже детям. Тем более детям.

- Денег не дам, – твердо ответил Данте, хотя сердце сжималось при виде худосочного парнишки. – Или я сам покупаю еду, или голодай.





- Каз-зел, – процедил мальчик сквозь зубы и сплюнул на асфальт. – Чтоб ты сдох.

Справа выросла кирпичная пятиэтажка. Две подъездные двери заколочены досками, третья же отсутствовала вовсе. Оттуда доносилась пьяное пение:

- Роберто! – крикнул Данте, не заходя в подъезд – старый алкаш не терпел, когда кто-то вторгался в его жилище. – Роберто, это я!

- Это кто там?

- Д-данте? Не знаю я никакого Данте…

В подъезде воцарилась тишина. Затем из дверного проема высунулась небритая физиономия.

- Данте? Ты, что ли?

- Старею я, Данте, – прокряхтел Роберто, выходя из подъезда. Ему еще не было и пятидесяти, но выглядел он на все семьдесят. Поношенная рубаха сплошь состояла из заплаток, куртка неопределенного цвета прохудилась на локтях. Штаны держались на веревочке, у одного ботинка практически отклеилась подошва. Перегаром от него разило так, что Данте отступил, когда Роберто двинулся к нему. – Ты принес выпить?

- А то как же, знаю, – вздохнул пьяница. – Если тебе, конечно, не нужна информация. – Он хитро прищурился. – Видел я тут кое-что. Но без стакана – не скажу!