Правдивая ложь

Габриэлла сняла с шеи медальон и, раскрыв, вынула из него половину кольца.

– А вот моя часть, – ответил странник, доставая из своего медальона другую половинку и протягивая ее королю. – Соедините их, Ваше Величество, и тогда вы сами убедитесь, что это две части одного кольца.

– Ваше Величество, – послышался голос, – я уверен: вы и сами уже успели убедиться, что перед вами стоит граф де Сен-Мор.

Филипп недовольно поморщился, но промолчал. Жирард и Габриэлла обернулись и увидели стоявшего в дверях графа Ронсара.

– Граф, – Жирард поспешил ему навстречу, – как же я рад видеть вас в добром здравии!

– Я тебя тоже, мой мальчик, – обняв любимца, сказал граф Ронсар. – Я знал и верил, что ты вернешься.

– Я же не мог обмануть мою дорогую жену, – улыбнулся Жирард и с любовью во взоре посмотрел на Габриэллу.

– Вы достойны друг друга... Ваше Величество, – обратился Пьер Ронсар к Филиппу, – а сейчас позвольте графу и графине удалиться. А вечером, на званом пиру в вашу честь, граф расскажет нам о своем чудесном спасении.

– Мы не намерены оставаться в замке, – капризным тоном сообщил король.

– Но, Ваше Величество, в темнице замка заключен негодяй, который убил человека. А вдруг он покушался на вашу жизнь, но промахнулся? Вы ведь стояли очень близко, – возразил граф Ронсар, хорошо знавший натуру короля.

– К тому же, Ваше Величество, – подойдя к Филиппу ближе, мягким голосом произнесла Габриэлла, – предложение герцога, которое касалось земель и замка моего мужа, если позволите, останется неизменным. Примите их в качестве запоздавшего подарка в честь вашей коронации.

Граф Ронсар улыбнулся. Графине удалось безошибочно определить слабое место короля.

– Сир, – Жирард, приблизившись к Филиппу, встал перед ним на одно колено, – я готов присягнуть вам в верности. Мой меч и моя отвага всегда будут в распоряжении моего сюзерена и Франции.

Филипп молчал. В часовне воцарилась мертвая тишина: никто не решался произнести ни слова, ожидая ответа короля. Поймав на себе многозначительный взгляд графа Ронсара, Филипп, наконец, вымолвил:

– Возможно, мы и задержимся в замке. В конце концов, если не мы, то кто же еще будет вершить правосудие в нашем королевстве.

Сказав это, он важно удалился из часовни.

– Аббат Шириз, – отчетливо выговорил Жирард, – не соблаговолите ли присоединиться сегодня вечером к нашему скромному торжеству?

– Я... мне... меня призывают дела, сын мой, – пробормотал аббат.

– Но, святой отец, – продолжал настаивать граф, – вы не можете отказать верному сыну нашей Церкви в такой малости.

Аббат Шириз, словно предчувствуя ловушку, колебался. И, как потом показали дальнейшие события, волновался он небезосновательно. Но, заметив грозный взгляд советника короля, клирик все-таки принял приглашение. Правда, сейчас, сославшись на головную боль и желание немного отдохнуть перед пиром, аббат покинул часовню.

– Как бы он не сбежал, – озабоченно заметила девушка.

– Не волнуйтесь, дети мои, я пригляжу за ним, – ласково поглядев на счастливую пару, пообещал граф Ронсар и последовал за служителем церкви.

– Жирард! – приникнув к мужу, прошептала Габриэлла. – Как же долго я тебя ждала!

– Габи, дорогая! – Жирард крепко прижал жену к груди. – Пробираясь сквозь дикие леса, пересекая раскаленные пустыни, я молился только об одном: чтобы у меня хватило сил все преодолеть и вот так привлечь тебя к самому сердцу, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя. Запомни, моя жизнь принадлежит только тебе.

Габриэлла слегка отстранилась от мужа, и, когда она взглянула в его глаза, впервые за долгие месяцы лицо ее осветилось счастливой улыбкой.

– Милая, рада ли ты мне так же, как я тебе? – поинтересовался Жирард.

– Ты... ты такой… – девушка не находила слов, которые могли бы выразить чувства, охватывающие ее при взгляде на возлюбленного супруга.

– Какой? – улыбнулся умиленный граф.

– Самый-самый лучший, – по-детски просто ответила Габриэлла.

– Я буду таким для тебя... Габи, я никак не могу взять в толк, а где же твой отец, мать и Филиппа? Почему не видно Буффона? Почему семья не защитила тебя от произвола герцога?

Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки и возле рта легла горькая складка.

– Очень много печальных событий произошло с момента твоего отъезда.

– Пойдем, дорогая, ты мне обо всем поведаешь, − печаль на лице Габриэллы тотчас же отразилась в любящих глазах Жирарда.

Тяжело вздохнув, Габриэлла, не выпуская руки мужа, покинула часовню...

… Славный пир подходил к концу, когда открылись двери залы и слуга доложил о приезде инквизитора. В глазах Габриэллы загорелся злой огонек. Взглянув на мужа, она прошептала:

– Прогони его, я не желаю видеть здесь этого убийцу.

– Не волнуйся, дорогая. Каждый ответит за свои злодеяния перед Создателем... Зовите!

В залу вошел отец Доминик, как обычно, одетый в черные одеяния. Священник очень изменился за год: он стал еще более худым и сгорбленным. Едва войдя, он окинул присутствующих быстрым взглядом. Удивленно приподняв брови над своими запавшими глазницами, отец Доминик произнес:

– Ваше Величество, – он слегка поклонился королю, – какая неожиданность! Я очень рад видеть вас в добром здравии... Граф Ронсар, и вы здесь. Рад... Признаться, герцог... – и тут инквизитор осекся, наткнувшись взглядом на графа де Сен-Мора. – Граф? Но это невозможно!