Монстры плачут не только во снах

Проведя пальцами по остывшей на лезвии крови, я оглядываюсь и встаю, волоча за собой меч. Неподалёку, в снегу поблёскивает цепь и пара серпов. Схватившись за рукоять и отдёрнув руку, в непонимании разглядываю порозовевшую от ожога кожу. И, повторно оглядевшись, подхожу к телу хозяина меча, чтобы разорвать ткань плаща надвое и завернуть оружие в чистую половину.

Так... теперь...

«У него боязнь людей? Так мы не успеем зачистить город к рассвету».

Я не успел спросить, есть ли люди среди последователей Гордыни. На поиск уйдёт много времени.

Подвязав завёрнутое оружие на пояс, я перекладываю меч в левую руку и иду на человеческий запах, волоча лезвие по снегу.

Нужно поохотиться...

Огни смазываются перед взором, а стены с забившимися между камней снежинками тянутся вверх, напоминая о клетке старого города. Шатаясь по переулкам, едва ли чем-то отличающимся друг от друга, я сосредотачиваю внимание на горечи, витающей среди запаха снега. Нападать без причины на людей не хочется, но, если он будет последователем враждебного храма, никто не посмеет меня обвинить. Никто не говорил, как их нужно убить. От собственных мыслей становится тяжко, а меч лишь сильнее тянет к снегу, призывая лечь под его спокойное покрывало и избавиться от страданий.

«Надеюсь, ты не скажешь то же самое, когда на кону будет твоё желание».

Желание...

Задумчиво вздохнув и задрав голову к белым огонькам, я вспоминаю ночь, когда встретил существо перед Вратами.

Как же я... выбрался из плена людей? На мне было столь много ран, но я не помню, как их получил. Была ли кровь на мне чужой? Я напал на людей, чтобы спасти себя?..

«Забудь о старом мире. Свою цель в нём ты исполнил — выжил. Хоть и не своими силами... Теперь тебе предстоит научиться жить».

— Не своими, значит... Другие монстры... моё... моё желание?.. Увидеться...

С кем же? Кого я искал в ту ночь? Зачем пришёл к стене, которую не преодолеть?

Дзинь!

Мелькнувшая на крыше соседнего дома тень вырывает меня из пелены воспоминаний. И, звякнув колокольчиком, растворяется в ночной тишине.

Колокольчик? Шёл ли я тогда за его звоном? Так ведь и было... был ли я один?

Начавшую проясняться правду прерывает завернувший в проулок человек. Он, шатаясь и держась за плечо, падает в снег и тихо стонет. Из-под тёмной ткани выглядывает обнажённый меч с маленьким рисунком синей птицы, обрамлённой узором.

Герб... вот, что такое герб.

Выронив свой меч, я шагаю ближе.

Только сегодня... только сегодня я ещё раз позволю себе слабость... а после я...

«А что там, за стеной?..» — обречённо спрашивает тихий голос из воспоминания.

«Мир».

И правда... я словно всегда это знал.

***

Заглянув в карие глаза друга, я обнимаю себя за плечи. Что сильнее жжёт душу, стыд или вина, мне так и не удаётся понять. Даже вечно жизнерадостный или нахмуренный Шико выглядит подавлено.

— Заходим? Или завтра?

Мотнув головой, я отступаю и позволяю открыть дверь. Странно видеть, как он не решается войти в собственную комнату, но иначе никак, ведь в комнату Юкуро войти мы не смогли бы. Ожидав увидеть полумрак, который нравится владельцу, я в замешательстве смотрю на раздвинутые портьеры. Скользящие по стенам и кровати тени выхватывают блеклые названия на корешках книг. Комната Шико почти полностью заставлена ими, а пол и стол завалены рукописями.

Зато сидящего на постели Юкуро тени не касаются, отчего он выглядит бледным, а волосы светятся как снег и не закрывают чёрный глаз. Правая сторона лица скрыта бинтами с кровавыми пятнышками, они есть и на сомкнутых руках. Юноша не замечает нашего прихода, продолжая смотреть на балкон. Вот только вряд ли может там что-то видеть.

Шико со вздохом вынимает бубенчик и звенит им пару раз. Мы совсем недавно заметили, что Юкуро шарахается от его звучания. Так происходит и сейчас. Вздрогнув и переведя на нас взгляд, он недолго молчит. Красное пламя в глазу подрагивает, а значит, взгляд юноши становится осмысленным. Это я поняла, наблюдая за ним на пороге храма. Однако сейчас едва сдерживаюсь, чтобы не задрожать, и крепче сжимаю руки.

— Вы... — едва слышно приветствует он нас.

Опустив взгляд и искоса обратив его на друга, смотрящего на Юкуро неотрывно, сжимаю его рукав. Шико выдыхает и разминает пальцами переносицу. Из-за недосыпа под его глазами пролегают тени. Обычно такое происходит, когда он проводит ночь за тем, чтобы что-то узнать.

Чувствует ли он вину? Шико слишком ответственный... Или его беспокоит другое?

В ту ночь, когда он не мог нормально сражаться из-за ран и потерял оружие, я тоже ничего не могла сделать. Последователь Гордыни лишил меня возможности использовать оружие. Был шанс победить, если бы Юкуро бросил Шико серп, но мы слишком поздно обратили внимание на его поведение. Нет сомнений в том, что после врага, он хотел убить и нас тоже. Шико не нашёл лучшего решения, как отступить и переждать. Вернувшись же, не нашёл ни оружия, ни юноши. Оставалось идти к месту сбора, ведь рассвет озарял город светом. Там мы увидели Юкуро без сознания и в крови, притащенного за шкирку Тенью с косой.