Страница 73 из 228
Подбирая подол платья, она пробралась через заросли можжевельника на мокрый пляж. Идти по дорожке было лень. Гвен села на камень, наполовину обросший снизу зелеными пахучими водорослями и волнистыми шапочками ракушек. Скинула надоевшие балетки, опустила натертые жесткими кожаными краями туфель ноги в прохладную воду. Дождь давно перестал, парило чуть меньше, и порой в воздухе чувствовался намек на прохладный ветерок, который принес на неприютный сейчас пляж горький привкус далекого осеннего костра и опавших листьев. Море отливало перламутром, а небо странного бело-желтого цвета было до горизонта затянуто сине-фиолетовыми длинными облаками.
— Ну, и что мы будем теперь делать, Гвеннол, а?
Гвен обернулась. Ван Вестинг черным призраком возник на том же месте, где в прошлый раз она заметила его, вылезая из воды. Лицо его казалось странно беспристрастным, но в серых глазах Гвен прочла то же, что ощущала сама — безысходную тоску и отчаяние человека, попавшего по своей же глупости в западню, из которой не было выхода.
— А что нам еще остается? Жить дальше.
— Отличное предложение, хренов кровавый ад! Пить в твоем присутствии мне не разрешили. Курить — только на улице. Я, знаешь ли, тоже не железный. И не могу не спать пять ночей подряд. Я уже и так подыхаю от усталости.
— Простите.
— Опять ты мне выкаешь? И как тебе не надоест?
— Прости. Не буду.
— Вот и славно! Давай так. Заключим сделку. Станем ну, друзьями, что ли. – Гэйвен дернул плечом и попытался изобразить дружелюбную улыбку, что вышло у него весьма скверно. - У тебя же есть старший брат брат, верно?
- Есть. Не старший, близнец. Мы родились одновременно, - кротко сказала Гвен.
- Еще и близнец. – простонал Гэйвен. – Ну да хрен с ним, представь себе, что говоришь с братом. И никаких физических контактов. Никаких провокаций. Я, со своей стороны, постараюсь держать себя в руках. Меньше тебя обкуривать. Пить я, конечно, буду все равно, но не так нарочито, и уменьшу дозу. А ты будешь вести себя прилично, как хорошая маленькая девочка.
— Я не маленькая девочка.
— Я знаю, адовы бестии! Это будет как игра.
— Я думала, что вам не нравятся игры. Что вы предпочитаете правду.
— Опять ты выкаешь? Да, я не люблю игр, не люблю притворства. Но сейчас, в этой ситуации… Считай, что я изменил мнение. – Гэйвен устало потер лоб, и Гвен стало мучительно его жалко.
— А что мы будем делать? Ну, когда не будем… спать…
— А что бы ты делала со своим братом? – вскинул брови Ван Вестинг. Казалось, что ему действительно интересно, чем могут заниматься близнецы – если не дерутся и не находятся в школе. Гвен улыбнулась. Ей и раньше задавали подобные вопросы – людей почему-то всегда интересовали отношения брата с сестрой, если они – двойняшки.
— Мы всегда разговаривали.
— О чем?
— Да обо всем на свете! О наших общих воспоминаниях — он помнит вещи иначе, чем я. Я помню картинки, а он — факты, названия, имена… Это как игра – ты говоришь о предмете, а твой собеседник тебя дополняет…
— Да, общих воспоминаний у нас с тобой нет, тут ничего не поделаешь. А те, что есть, лучше не вытаскивать, для общего же блага. – мрачно пробубнил Гэйвен.
— Ну, всегда можно что-нибудь придумывать… Иногда мы с братом говорили о том, что хотим делать, когда станем взрослыми. Куда поедем, чем бы там можно было заняться… Сравнивали вещи, что нам нравятся: музыку, книги, места…
— Я в этом ничего не смыслю, но готов попробовать. Если ты мне поможешь начать.
— Очень хорошо. Я согласна. – Гвен попыталась поймать взгляд своего будущего партнера – или собеседника - но словно наткнулась на непроницаемую свинцовую стену. То волнующее ее ощущение близости не возникало. Он был в какой-то другой вселенной – этот странный мужчина с изуродованным лицом.
— Значит, по рукам.
Он подошел к ней, протянул свою огромную ладонь. Ее рука, прохладная от сырого камня, была почти в два раза меньше. Они скрепили свой договор вечным жестом согласия, и оба одновременно вздрогнули от прикосновения.
Гэйвен вскинул здоровую бровь.
— Так, все. Больше никаких контактов. Только разговоры.
— Только разговоры, да. Обещаю. Отвези меня обратно, в гостиницу. Я устала.
— Не знаю, надо спросить у Сесили. Отпустит ли?
— Спроси.
Гэйвен развернулся, оставляя на влажном песке четкие следы, и ушел на террасу, где, судя по звукам беседы, сидели Сесили и Дик Фьюри. Ветер дул Ван Вестингу в лицо – со стороны дома на Гвен пахнуло уже знакомым ароматом вишневых самокруток. Все же, приятный запах.
Она слышала, как Гэйвен задает тетке короткие вопросы. Ее ехидный смех: «Что, уже хочешь утащить свою добычу в нору, Динго? Торжествуй — можешь таращиться на нее всю ночь напролет. Только глазами дырку в ней не прожги, а то станет таким же чудищем, как и ты».
Зачем она так? Это звучало так… так жестоко! Так отвратительно пошло! Гвен поморщилась от боли — внутри было так, словно ей заехали по самому больному месту, шлепнули жесткой ладонью по поврежденному боку… Ей захотелось перенестись отсюда за тысячу миль. И забрать его с собой. В какое-нибудь такое место, где их наконец оставят в покое.
С террасы раздался веселый смех, и голос Сесили прокричал: