Страница 227 из 228
Гэйвен почти завыл. Ну вот не везет, загребучий свет! И почему у стариков всегда машины дряхлые? Ну, напоследок можно было и покутить – деньги с собой в пекло не утащишь все равно…
- Не ори! – шикнул на него винодел, косясь на коридор. - Есть у меня еще одна хрень. Ну очень специфическая…
- Надеюсь, не ослик?
- Сам ты ослик. – презрительно хрюкнул дед. - Даже осел, я бы сказал…Пошли во двор, покажу…
***
- Гвеннол, вставай! Уже пора. Время, сама знаешь – не на нашей стороне. Надо ехать.
Гвен открыла глаза. Комнату, где она заснула, заливал вечерний свет. Гэйвен тряс ее за плечо. Хотелось есть.
- Хорошо, поедем. – зевнула она. - Все в порядке?
- Да, относительно. Я все забрал. Ну, кроме твоих вещей. Это было рискованно. Но зато мы получили Сесили в союзники. В тайные союзники, вернее говоря. Она слегка тряхнула мошной, так что можем спокойно отправляться. Потом купим тебе новые шмотки. И другое транспортное средство – то, что сейчас… м-м-м – не слишком подходит для цели…
- А что это? – насторожилась Гвен. - Надеюсь, не мул?
- Я сказал почти тоже самое. – хмыкнул Гэйвен. - Нет, не мул. Но придется слегка померзнуть. Держи вот пока мою куртку. Да застегнись, а то надует. Хорошо, что ты в джинсах. Пошли.
- Погоди, в туалет зайду.
- Хорошо. Жду тебя на улице. – кивнул он.
Когда Гвен вышла через заднюю дверь, кутаясь в куртку - она почти ахнула, несмотря на полнейшую апатию и накатывающую атрофию чувств. Два мужика на улице ковырялись с здоровенной хромированной запыленной дурой – слегка устаревшей моделью печально знаменитого Харлея. Это будет похуже, чем тетин кабриолет. Тут крышу не поднимешь… Гвен вздохнула и стала прилаживать куртку поплотнее – даром что она болталась на ней, как на огородном пугале.
- Ну что, Гвеннол, ты готова свалить из этой хреновой дыры? – деланно бодро бросил ей Гэйвен. - Тебе нравится наш новый велосипед?
- Не наезжай на мою девочку, щенок! – оскорбился старик-винодел. - А то она тебя сбросит. Она всегда была с характером – пока не нашлась другая, с еще более крутым – и малютка перекочевала с хайвэев в гараж… Пусть теперь покатается – я ее содержал в порядке, даже иногда прогуливал.
- Там хоть бензин-то есть, хренов ты Ангел Ада?
- Заправлена. И я был из Бандидос. - со скрытой гордостью произнес бывший байкер.
- Замечательно. И может у тебя шлем найдётся для девочки?
- Найдется и шлем. Племяшка оставила. Прошлым летом славно покаталась на моей дорогуше. Сам я отродясь шлемом не пользовался. Так что тебе придется ехать так.
Старик сходил в подсобку, принес желтый с черным мотоциклетный шлем.
- Держи. И еще – тормоза чуть тугие – надо приспособиться.
- Разберемся.
- Ты хоть ездить-то умеешь, умник? – язвительно спросил винодел. Гвен замерла – а и вправду?
- Случалось. – уныло ответил Гэйвен. - Хотя и давно.
- Тогда катитесь уже, пока я не передумал.
- Спасибо, дед. – Гэйвен пожал виноделу руку. - Сочтёмся. Точно не хочешь, чтобы я тебе заплатил?
- Не надо. – помотал головой хозяин Харлея. - Привези малютку обратно. Если сможешь. И береги свою.
- Ладно. Поехали, Гвеннол. Садись сзади и держись – там есть ремешок. Ну, или за меня – только не за плечи, это опасно. Надела шлем?
- Да. – поморщилась Гвен. Шлем давил во всех местах, и у нее тотчас же начала болеть голова. - Не очень удобно.
- Ты его оценишь, когда поедем. Иначе нос отморозишь. И уши. Я в более выигрышном положении – у меня на одно ухо меньше.
- Но у тебя и шлема нет.
- На хрен он мне? Адовы Ангелы – и Адовы Динго - не ездят в шлемах: это почти неприлично…
Гвен села позади Гэйвена, попыталась как-то устроиться поудобнее. Обняла его за талию одной рукой, другой вцепилась в потертый ремешок между сиденьями.
- Потом приноровишься. Ну что, тронулись?
- Да.
- Держись тогда.
Он завел мотор – хромированная «малютка» взревела, как голодный бегемот. Старик-винодел смотрел на них - в его очках отражались фары мотоцикла, скрывая тоску и ностальгию.
Мгновенье – и, подняв кучу пыли, Гэйвен развернул машинку и повел ее через темнеющий с каждой секундой лес. В лобовое стекло бились ночные мотыльки. В слепящем свете фары было уже почти незаметно серое море и усталый темно-малиновый закат. От него осталась лишь тонкая полоса, как перо экзотической птицы, парящее над темной линией горизонта.