Страница 152 из 228
Гвен рыдала, казалось, целую вечность. Рубашка Ван Вестинга промокла, а она все не могла остановиться. Он сидел очень тихо, не поворачивая головы, ничего не спрашивая и не меняя положения. Гвен засунула руки в задние карманы шортов: их надо было куда-то деть, а обнять Гэйвена за шею она не смела. Как это бывало и раньше, достаточно было им войти в физический контакт, даже самый невинный - и тут же устанавливалась какая-то непонятная связь, необъяснимая, непостижимая, но реально существующая - это чувствовали они оба. И теперь Гвен отчетливо ощущала, что сделай она лишний жест - он остановит ее, встанет, отойдет, покинет ее тут одну, несмотря на ситуацию и ее слезы.
Он был как камень: живой, теплый, но совершенно непробиваемый. И неважно, что ее рука сама просились туда, где верхняя пуговица соединяла ворот его рубашки, где темные пряди волос легко касались груди, падая вдоль здоровой щеки - до которой от её мокрого лица был всего какой-то дюйм. Несмотря на пугающую близость, он будто был от нее за сотни миль, словно их разделяла пропасть, к которой Гвен даже боялась приблизиться. Поэтому она, как обычно, боялась спугнуть момент и этого человека, словно речь шла не о взрослом мужчине, а о ночном мотыльке, что совершенно случайно вдруг сел ей на ладонь. Можно было любоваться им, но даже несвоевременное невыверенное дыхание могло потревожить то хрупкое равновесие между ними, прервав контакт и навечно унося его в ночь - далеко от нее.
Поэтому Гвен так и замерла в неудобной позе, сжимая в кулаки влажные ладони и боясь пошевелиться. Слезы пошли на убыль, и она все-таки оторвала лицо от его плеча, на прощанье вдохнув его запах - мокрый хлопок, табак и еще всякие другие смешения ароматов, определение которым Гвен дать не могла, но что прочно закрепились в ее мозгу с образом Гэйвена Ван Вестинга. Он почувствовал изменение ее позы и отстранился. Так же, не глядя на нее, вытащил сигарету из кармана, закурил. Гвен отступила на шаг, крепче сжимая кулаки, так, что неровно обрезанные короткие ногти врезались в потные скользкие ладони. Бедром она почувствовала за спиной сиденье, и нервно оглянувшись, села. Достала из переднего кармашка свою пачку, уже ополовиненную за этот длинный вечер, выудила оттуда одну тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой.
- Девочка решила заделаться курильщицей? Смешно. – не оборачиваясь проскрипел Гэйвен. Что, у него опять сел голос?
- Что смешного? Можно подумать, до встречи с тобой я никогда не курила.
- Ну да, ты же у нас опытная. – саркастически бросил он. - Только умело скрываешь это, когда тебе выгодно.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего особенного. Так, просто наблюдение. – От холода в голосе Ван Вестинга Гвен начало трясти еще сильнее. - Не бери в голову. Кури себе на здоровье. Вернее, на нездоровье. Мне-то что за дело? Я тебе не отец, не мать, не брат, даже не тетка.
- Это да. Но…
- Нет никакого “но”. Теперь - нет. Было, но все вышло. – отрезал Гэйвен. - Давай только, пожалуйста, без сцен. Мне вполне хватило вчерашней. На ближайшие сто лет.
Гвен всхлипнула и вытерла мокрый нос тыльной стороной руки, что держала сигарету. Горящий кончик окурка задел непослушную длинную прядь, свисающую на лоб, и по салону тут же поплыл тошнотворный запах паленого.
- И не надо жечь себе волосы. Это не поможет. Они у тебя и так пылают, без помощи огня.
- Я хотела сказать... Прости меня, пожалуйста.
- За что? – Он дернул плечом. - За то, что, промочила мне рубашку? Это не беда, сейчас тепло – высохнет.
- Не за рубашку. За... все... За вчерашнее. И за сегодняшнее... Я была так неправа. Я только теперь поняла.
- И как всегда, неправильно. Ты была права. – Гэйвен слегка повернулся и уставился в черный проем выхода из самолета. Гвен не смела взглянуть на него - и все равно смотрела: на ту самую, правую, изуродованную половину лица, что казалась в полутьме особенно страшной, варварской. - И давай придерживаться именно этой версии. Вчера права, а уж сегодня - в особенности.
- Позволь мне объяснить…
- А не надо мне ничего объяснять. – Обожжённый уголок рта издевательски дернулся вниз. - Я, конечно, не гений, но определенные вещи даже мне по плечу. Потом, я видел.
- Ты - видел? – Гвен почувствовала, как снова затряслись у нее колени, и по спине словно провели ледяной рукой. - А что... Как?
- Как - неважно. Но видел достаточно. Мне хватило.
Он обернулся, и Гвен, испуганная и огорошенная, опустив было голову, заставила себя взглянуть ему в лицо. Она ожидала увидеть злобу, ревность, обиду – но только не эту непроницаемую тьму. Гвен, как ни пыталась, не могла заставить себя перестать дрожать.
- Ты, видимо, думала, что я буду на тебя обижаться? – холодно прищурился Гэйвен. - Устраивать сцены, как ты? Рвать на себе волосы – будто и так недостаточно страшен? Так вот, я не буду. Как я тебе уже заметил в письменном виде – ты свой выбор сделала. Вот и следуй ему. А я пойду по своей дороге. Это просто такой факт – ты идешь туда, я – сюда. И все. Это не что-то личное, не месть, не желание насолить тебе или как это у вас, у молодежи, принято - пококетничать, набить себе цену. Все, что было – изначально вообще не имело права родиться. Вот уже и стало понятно, почему. И зря ты пыталась это нежизнеспособное чудовище выходить. Потом тебе надоело. Довольно быстро – ну возраст такой, кому ж охота? И все – оно сдохло. И ничего не осталось.