Шрамы на воде - книга первая. Зачарованные отражениями

Ты, кажется, нашел достойную замену —

Они танцевали, а ты им подпел,

Мой дом сгорел, зато весь город цел.

Суровая нитка, белёная кость,

Седьмая попытка встать во весь рост —

Приятно плакать под крики «ура»,

Но вспомнишь ли с утра то, что было вчера?

Логический круг, нордический юг —

Мой мальчик в плену очарованных сук,

Я просто любила тебя целовать —

Знай, это больше, чем стол и кровать.

Где ставить свечу, если в храме сарай? —

Так снимай с себя тело и голеньким — в рай! —

Кто летает духом, кто летает в теле,

Но все ли отдали всё, что имели?

Цветы — волосам, паруса — кораблю,

Я не ведаю слов, кроме слова «люблю»,

В моих небесах я заметила небо —

Как жаль, что со мною ты больше там не был!

Так будем считать, что пришел хэппи-энд —

Главное — точно выбрать момент —

Когда за дверями закроется ключ,

Тогда за зверями затеплится луч.

Реформа бессмертья — бесформенный мячик,

Тебе станет легче, когда я заплачу,

Я так не могу, чтобы всё невпопад,

Но разве бывает, чтобы в небе был ад?

Но я неподвластна ведьминским чарам —

Я не отвечаю на выстрел ударом,

Шекспир был героем, ты тоже поэт,

Но я буду «да», даже если ты — «нет».

Так играй, музыкант, торгуй, коммерсант,

Ломай комедию, комедиант,

Любовь — это птичка, любовь — это клетка,

Любовь — это спичка, любовь — сигаретка.

Ты вправе на то, что считаешь ты вправе —

Я не претендую на место в оправе,

Конечно, хотелось бы как-то не так,

Но флаг тебе в руки, а в зубы — пятак!

Я хотела плыть, но ты не был волной,

Я дала тебе нить, но ты шёл не за мной,

Я искала дождя, чтобы вызвать пожар,

Я звала короля, а пришел мыловар…

Ольга Арефьева. Мыловар

Позавтракать ей так и не дали. Когда Гвен вошла в калитку, она тут же наткнулась на возбужденного Финли.

— Гвен, послушай, ты знаешь, мама разрешила мне ехать на коне!

— Привет, Финли! На коне? – почти непритворно удивилась Гвен. - А как же твой пони?

— Я слишком большой для пони. Я из него вырос. Пони — для малышей, а я теперь взрослый. – гордо заявил младший Хальтенхейм, старательно втягивая живот. - Тренер сказал маме, что я готов!

— Ну, тогда я тебя поздравляю, большой мальчик! Прошу прощения, сэр, — взрослый мужчина! - Гвен не надо было искать нужный тон - Дэниелю было почти столько же, и их редкие разговоры по телефону строились по этому же сценарию: мысли о последних достижениях приходили в рыжую головенку младшего брата так сумбурно, что он не успевал дохвасться до конца и переходил к следующей новости, А Гвен всегда хватало времени придумать правильный наводящий вопрос, пока он взахлеб делился кусочками своей новой жизни у тети. Финли местами до слез напоминал ей Дэна.

— Да, да я тоже ужасно счастлив! Мне надоел этот бочонок — нет, я все равно его люблю, но я слишком большой!

— Постой, ты зовешь своего пони Бочонком? – недоумевающе переспросила Гвен.

— Нет, на самом деле его зовут Милорд, но какой он милорд — ты же видела — он совсем похож на бочонок. – протянул Финли. - И он толстый. Но он не обижается… Когда у вас с Роем будут дети, я подарю его им…

— Что? Что у нас будет? – На лоб упал листочек - акация у ворот торопливо скидывала желтые одежды, словно они внезапно начали тяготить ее. Гвен смахнула его наземь помертвевшей рукой.

— Так мама сказала, вы скоро поженитесь… А потом вы будете — ну как это — делать любовь — не помню точно, как это называется, мне в школе мальчишки рассказывали, —Финли нахмурился и потер жирный лобик, - и у вас родится малыш. Ну, или малышка. Это все равно. Эйрин, вон, лучше меня ездит. Потому что у нее ноги длиннее. Но если я стану дядей — тогда я стану совсем большим! Так что, скорее уже женитесь! И делайте эту самую любовь. – Он глянул на онемевшую Гвен блестящими, светло-карими, как у олененка, глазами и продолжил. - Или нет. Мама сказала, что вы вместе будете учиться в университете. Но как же тогда у вас дети будут родиться? Не понимаю… Надо будет нанять няньку, о! – Финли просиял. - Вы можете забрать нашу — а то она меня ругает и не дает брать котенка в кровать. А малышу не нужен же котенок в кровать… Разве что игрушечный? У меня было много игрушек, но… Рой их сжег в камине, сказал, что я дурак — и что они для сопляков. А мне они нравились. – полушепотом, озираясь на материно окно, прошептал Финли. - Надеюсь, он не будет сжигать игрушки вашего малыша, а?

— Нет, конечно, не будет. – бесцветным голосом пробубнила Гвен. - А когда это тебе мама сказала?

— Не помню, и она не сказала, она с папой по телефону разговаривала. – Финли отвел взгляд, опять робко покосившись в сторону усадьбы. - Ну, тут уже, а не дома, а я слышал…

— Ага. По телефону… Спасибо, Финли…

— Только не говори ей, что я тебе сказал. А то, может, было нельзя рассказывать, а я тебе разболтал… - Финли снова воззрился на Гвен, но на этот раз на лицо вернулась привычная испуганная гримаска. - Мама всегда ругает меня, что я много говорю, но у меня просто такой язык — я хочу его остановить, а не могу. Гвен, с тобой все хорошо? Ты какая-то белая. А когда пришла, была розовая…