Страница 17 из 107
Я быстро разделась, нырнула под душ, смывая с себя «остатки поезда», надела на чистое тело бельё и чулки. Натянула платье – свое любимое вечернее: спина до поясницы открыта, спереди целомудренно закрытая грудь - оно мне очень шло. Платье было до пола, я немного приподняла его и вышла в комнату, ступая на цыпочках.
Он сидел в кресле, и что-то пил из кружки. Я вошла в комнату и остановилась, опустив глаза в пол. Больше я не решилась сделать ни одного движения: его присутствие рядом сковывало, сейчас я по-настоящему ощутила себя рабыней. Его вещью.
Он поставил кружку на стол. Там уже лежали стек, плеть, несколько свечей, верёвка, металлические зажимы разных размеров, пара фаллосов. Он легко встал с кресла и подошёл ко мне. Ничего не происходило, и я, растерявшись и не зная, как себя вести, подняла глаза.
Резко и обжигающе я ощутила его ладонь на своей щеке: впервые в жизни меня ударил мужчина по лицу. От неожиданности я чуть не упала: удар был настолько сильным и … настоящим, что ли… Машинально прикрыв глаза, я снова опустила их в пол и услышала:
- Ещё раз поднимешь глаза - получишь ещё пару. - Постояв немного, он обошел меня и встал сзади. И опять тишина. Я стояла, как вкопанная, боясь пошевелиться. Он легко провёл пальцем между лопаток от шеи до самого низа - пока не уперся в конец выреза:
- Красивое платье… - почти шепотом сказал он. Подошёл к столу, взял стек и вернулся ко мне. Меня уже стала бить крупная дрожь. Я, как завороженная, смотрела на его руки, в которых лежала палка... Он кончиком стека немного приподнял мое платье почти до колен:
- Подними его, - Я быстро, с боков, стала собирать его руками… Какое же оно длинное... Я подняла его до середины бедра и остановилась: он тут же стеком ударил туда, где остановилось платье. Обжигающая боль свела судорогой ногу... Я стала поднимать платье выше. Когда показались трусики - он коснулся стеком моей руки:
- Достаточно, - так же негромко сказал он. Стек змеей нырнул у меня между ног на уровне колен, и стал медленно подниматься. Дойдя до конца, уперся во влагалище. Он стал двигать кончиком стека взад – вперёд по трусикам.
- Раздвинь ноги, - Я выполнила его приказ, и тут же получила резкий удар стеком по влагалищу. Непроизвольно вскрикнув, я все же осталась стоять как стояла, и через мгновение кончик стека уже гладил мою грудь через платье. Под это платье не одевается бюстгалтер, и затвердевшие от острых ощущений соски стали выпирать через тонкую ткань. Стек сменила рука: он полностью взял одну грудь в свою ладонь. Его горячую руку я отлично чувствовала через материал... Пальцы ловко пробежали по груди, сильно сжали сосок. От возбуждения и боли стали подкашиваться ноги: колени дрогнули, но я смогла устоять...
Он обошёл меня, снова встал сзади, схватил за волосы и запрокинул голову назад. Мои руки невольно разжались, и платье упало вниз…
- Руки за спину, - его голос прозвучал прямо возле моего уха, так близко, что я ощутила его дыхание, - Ты потекла?..
Я попыталась кивнуть, но его рука крепко держала волосы… Во рту пересохло от волнения и возбуждения, так что я еле смогла выдавить из себя:
- Да…
- Сними платье, - он отпустил меня, отошёл и, сев в кресло, внимательно стал наблюдать за мной. Я быстро стянула платье через голову и, бросив его на кровать, посмотрела вопросительно на него, ожидая дальнейших указаний.
- Подойди, - кое как переставляя ноги, я сделала эти три шага до него. Он протянул руку, взял меня за волосы и начал тянуть вниз, опуская на колени. Он снова пальцем приподнял мой подбородок и сказал:
- Разве я тебе не говорил, куда ты должна смотреть?..
- Прос... - не успела я договорить, как сначала одну, потом другую щеку обожгла боль… В его руке появился ошейник:
- Ты знаешь, что это?..
- Да. Ошейник, - немного растерявшись, произнесла я.
- Когда я его тебе надену - ты будешь делать только то, что я скажу. И делать я буду с тобой все, что захочу. В любой момент, как только ты поймешь, что уже «слишком» - ты сможешь его снять. И всё закончится. Мы попьем чай, и я провожу тебя на вокзал. Ааа... Вот. Пока не забыл, - Он достал из кармана две тысячи и положил на стол, - Это за билеты. Ты все поняла?
- Да, Хозяин... – прошептала я, и он надел мне ошейник.
Возможно, кому-то это покажется унизительно... Но в тот момент я ощутила какое-то смешанное чувство… Наверное, уличные собаки испытывают такие же эмоции, когда им вот также вот застегивают на шее ошейник, сажая на короткий поводок и лишая привычной вольной жизни. Их берут в дом – они получают защиту от человека, становясь его собственностью – меняют свободу на теплый кров, на гарантированный обед и сухой угол в любую непогоду… Может быть, ассоциации немного преувеличенны, но я почувствовала тогда что-то похожее. Ощутив ошейник на своей шее, я поняла, что сейчас стала его собственностью. Его женщиной. Его рабыней. И пусть только на эти сутки – но ведь и он становился МОИМ на целые сутки, я получила в безраздельное пользование Хозяина – и возможность пережить всё то, что так будоражило последние недели всё мое сознание…
Он провёл пальцем по моей щеке, коснулся губ. Его прикосновения были нежными и лёгкими, как будто не эта рука минуту назад била меня по лицу, заставив гореть жарким пламенем щеки. Я невольно потерлась о его руку: я - кошка. Я его кошка. Он - мой Хозяин... Его рука опустилась ниже, пальцы повторили очертание груди, и стали опускаться ниже. Я непроизвольно втянула живот. Он пальцем проник под резинку трусиков и стал водить им по телу. Неожиданно эта мука наслаждением была закончена: