Страница 60 из 87
Немного освоившись, я продолжил спуск, однако через несколько метров почувствовал лёгкую боль в ушах, как при подъёме или спуске на горных перевалах, только сильнее. Вовремя вспомнив страшную формулировку «баротравма уха», зажал нос и сглотнул. Послышался характерный щелчок где-то в носоглотке и неприятное ощущение тут же исчезло.
Видимость была практически нулевой и, несмотря на погожий, солнечный день, с каждым следующим метром становилось всё темнее. А ещё на глубине было значительно холоднее, чем на поверхности, и даже костюм не до конца справлялся с обогревом. Когда стало совсем темно, я вплотную поднёс ладонь к стеклу маски и ничего не смог разглядеть. В следующее мгновение кончики ласт коснулись дна. По ощущениям, глубина была не более четырёх метров. Оставалось надеяться, что заявленная производителем металлоискателя максимальная глубина, сильно занижена.
Я всплыл. От былого Вовкиного веселья не осталось и следа. Он нервно расхаживал вдоль берега, а когда увидел мою голову на поверхности, пулей метнулся ко мне.
– Что там?
Я пожаловался на трудности, с которыми пришлось столкнуться под водой, взял прибор, подводные наушники и небольшой пластиковый совок.
– Бараны, блин! Фонарь подводный не купили! – ругался Вовка, подавая мне снаряжение. – Давай, мужик! Я в тебя верю! Ты только дыши почаще, а то когда пузыри долго не идут, я волноваться начинаю.
Я подмигнул другу и снова ушёл под воду. Давление, глоток, щелчок, плыву дальше. Темнота, дно, как и ожидалось, сильно заиленное. Включаю прибор. В мутной воде едва видна тусклая подсветка дисплея.
Опускаю катушку и начинаю водить ею из стороны в сторону. В наушниках звон – сигнал железа. Пропускаю и иду дальше. Сигнал. Цветной металл. Копаю, ил поднимается со дна слишком высоко и окончательно лишает видимости. Продолжаю поиски на ощупь, закоченевшими пальцами перебирая выкопанный грунт – пусто. Копаю ещё. Перебираю. Что-то есть – небольшой предмет неправильной формы. Всплываю. На поверхности отдаю его Вовке.
– Какая-то ерунда ржавая, – разочарованно констатирует тот.
Погружение. Поиски. Нашёл что-то небольшое, но тяжёлое. Подъём. Внушительное свинцовое рыболовное грузило. Интересно, что оно делает в этой луже? Неужели здесь рыба водится?
Спуск, подъём… Спуск, подъём… Полусгнившие кованые гвозди, подкова, кусок медной проволоки, массивная, но сильно затёртая монета «5 копеек» 1885 года, масса полусгнивших железных предметов неправильной формы, которые идентифицировать невозможно. Всё…
После нескольких десятков погружений я ухватился за молодую траву, растущую по берегу, и, тяжело дыша, некоторое время приходил в себя. Вспомнилось детство, когда мог без отдыха купаться и нырять с утра до вечера. И песчаный карьер тут же вспомнился, и Вовка, и утопленник…
– А ты у берега искал? – уже даже без надежды в голосе спросил Вовка, откровенно заскучавший на берегу.
Снова нырять в мутную жижу не хотелось. Тем более что поднятый со дна многолетний ил теперь смешался с водой. Из-за этого яркий солнечный свет не мог пробиться даже на метр в глубину.
– У берега – не особо. Но, думаю, что если бы клад был здесь, то лежал бы он не у берега, а в самом глубоком месте. Его бы за столько лет туда элементарная гравитация потащила бы.
Я протянул другу руку, собираясь выбраться.
– Ну, пройдись на всякий случай последний разок!
– Старик, я замёрз уже. Не чуди.
– Серый, я только что… Вот только что задницей почувствовал! Клянусь! Есть там что-то! Пройдись, говорю! Давай! Последний рывок! Пожалуйста! Ради мечты детства!
На споры сил уже не оставалось, поэтому я просто, молча, вставил загубник в рот и медленно погрузился под воду. Касаясь рукой крутого склона прибрежного дна и пробираясь сквозь плотную, тёмную стену ила, я думал лишь об одном – о жаре костра и о тёплом, чистом, сухом спальнике.
Через пару минут почувствовал, что дышать стало тяжелее. В акваланге заканчивался воздух. Я переключился на резервный запас, и дыхание вернулось в норму.
Продвигался медленно, стараясь тщательно прозванивать каждый сантиметр дна. Я ждал, когда, наконец, дойду до того места, где при прощупывании дна палкой, глубина окажется меньше на метр-полтора. Но склоны всюду были плавными и резкого подъёма, равно как и резкого спуска, нигде не ощущалось.
Зато я отчётливо ощутил глухой удар катушки металлоискателя обо что-то твёрдое! В наушниках тут же раздался вой прибора. Сердце ёкнуло, дыхание участилось. Руки сами собой принялись ощупывать большой и массивный предмет. Складывалось ощущение, что это какая-то машина. Но для автомобиля – слишком мал, а для велосипеда – слишком велик. Мотоцикл? Я обогнул находку с другой стороны и только тогда смог рассмотреть три искривлённых колеса. Точно мотоцикл! С коляской…
Я всплыл на поверхность и, не оборачиваясь к другу лицом, выкрикнул:
– Тащи трос буксировочный, будем технику из болота тащить! Я тут мотоцикл какой-то нашёл! Может даже фрицы в войну потеряли! – и, не оглядываясь назад, снова нырнул в мутную воду, продолжая разглядывать полусгнившее чудо из прошлого.
Я много раз задавал и продолжаю задавать себе одни и те же вопросы: что я увидел бы, если бы обернулся в тот раз? Что было бы с Вовкой? Что было бы со мной?