Страница 28 из 87
– Не знаю, года не видно. Надо отмывать от грязи.
– Офигеть! Давай аппарат возвращай! Остальное искать надо!
– В траве лежит твой аппарат, не переживай. Выбросил, чтобы эти не видели.
– Так чего ж мы тут до сих пор сидим? Хватай лопату! Погнали!
В этот раз Вовка убедил меня начинать со дна, и не ошибся. Сигналы шли один за другим, и практически все были цветными. Чего мы только не выкапывали! Через полтора часа карманы друга были плотно набиты водочными пробками, фольгой, пивными и консервными банками, гильзами, времён отечественной войны. Клондайк! По всей видимости, сюда сбрасывалось всё, что оставалось от пикников. На мои уговоры подняться по склону и поискать повыше, упрямый кладоискатель реагировал весьма скептически. Он терпеливо убеждал меня, что все клады лежат в самом глубоком месте самого глубокого оврага. Я сильно не сопротивлялся. К тому же копал всё равно он, а я, особо не напрягаясь, размахивал детектором, как косой, и наслаждался видом усердно работающего человека.
Когда стало вечереть, у Вовки появились первые признаки экскаваторной болезни: ломка в пояснице, большое нежелание приседать к выкопанным ямкам и хриплое дыхание. После очередной водочной пробки мой друг-копарь тихонько пробормотал:
– Гори они синим пламенем эти соболя, вместе с гривнами… Я спать!
Он отбросил в сторону лопату и качающейся походкой побрёл к лагерю. Руки безвольно свисали плетьми вдоль массивного корпуса, а ноги заплетались при ходьбе. Я оглядел место раскопок – весь овраг был перерыт, как после весенней вспашки.
– Вовчик! – окликнул я друга. Он медленно обернулся и вопросительно уставился на меня. – Я тут подумал… Меня родители который год приглашают огород копать… Я как-то не люблю, а ты теперь этот… Ну, профессионал типа… Может, в гости съездим?
Вовка скорчил жалкое лицо и медленно поднял руку с выставленным средним пальцем.
Больше ничего ценного мы в той яме не нашли, а отмыв серебряный рубль от грязи, смогли наконец рассмотреть год чеканки – одна тысяча восемьсот сорок второй. Монета была явно моложе того клада, который мы искали, а значит, не имела к нему абсолютно никакого отношения. Вовка расстроился, а я наоборот – обрадовался. Мне начинала нравиться эта игра в кладоискателей, не хотелось, чтобы она заканчивалась так быстро.
Заночевать решили там же. Тем более что Вовка рухнул бревном в палатку, и уже через пару минут она заходила ходуном от медвежьего храпа.
С самого рассвета мимо лагеря то и дело сновали машины. Они рычали моторами, дымили выхлопными газами, шумели музыкой и сидящими в них людьми. Осознать причину беспредела получилось только после проезда третьего автомобиля, из заднего окна которого развивалось красное знамя, а из открытого люка, визжа и неистово размахивая руками, торчали две блондинки, одетые только в купальники и пионерские пилотки. Первомай!
– Да уж... При таких раскладах придётся выходной устраивать. – Я задумчиво провожал взглядом веселящуюся компанию. – Не дадут нам сегодня покопать, Вова.
– Ты ещё учти, что завтра будет продолжение! Народ с ночёвкой на «майские» приехал. Так что смело умножай на два.
Мы сидели на старом сухом бревне, слегка приунывшие и поглощённые думами о… Как оказалось, думы наши носили кардинально различный характер.
Я размышлял о героическом трудовом народе, о его подвиге, пронесённом в годах, о могучей державе, которую одни своим потом и кровью возвели, а другие с ликованием разрушили…
Ну а думы моего друга Вовы были о бабах. Он так и сказал задумчиво после недолгого молчания:
– Бабу бы сейчас.
Вначале я даже не понял, о чём это он. Уж слишком беспощадным был контраст, и сразу перестроиться на новую тему не получалось.
– Чего? – спрашиваю.
– Бабу бы, говорю! Видел, какие молочные железы из люков торчали? Ух! Огонь!
– Начинается… – выдохнул я, понимая, что Вовка и впрямь решил устроить выходные.
– Да ладно тебе! Чё нудишь? Праздник же! Торопись жить, дружище! – с этими словами Вовка лихо вскочил и, потягиваясь, с улыбкой добавил: – Жизнь-то одна, Серый! А она такая короткая, уж я-то знаю, поверь… Давай-ка в воду, мой юный друг! Купальный сезон объявляется открытым!
И он рванул в сторону реки, крича во всё горло «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», по пути разбрасывая одежду в разные стороны.
– Твою мать, Вова! Чёрт балахманный! – запричитал я, как будто меня кто-то заставлял лезть в ледяную воду, но в следующее мгновение побежал следом.