Страница 24 из 87
– Привет, земляк! – крикнул тот, что был в оранжевых сапогах. Долговязый тоже обернулся ко мне, застёгивая ширинку.
– Приветствую, мужики. Что-то случилось?
Высокий и краснолицый с улыбкой переглянулись.
– Херассе предъявы! Слышь, Михалыч, у тебя что-то случилось? – спросил долговязый.
– Да это, по ходу, у тебя тут случилось, – медленно проговорил Михалыч. – Что с колёсами-то, земляк? Кому-то дорогу перешёл? – Он щурился на солнце и неспешно пережёвывал сухую травинку.
– Понятия не имею. Утром обнаружили их спущенными.
– Об-нару-у-жи-ли! – по слогам протянул «Оранжевый сапог» и наигранно загоготал. – А мы думали, ты тут на ежей охотишься, колёсами их давишь. Может ты тут браконьерничаешь! А? Нам откуда знать?
– Не хами, Гена. Видишь, у человека лопата...
К смеху подключились ещё двое. Четвёртый присел на корточки, сплюнул и внимательно наблюдал за спектаклем.
Было ясно как день, что с этими здоровенными лбами мне одному тягаться смысла нет. Тут даже Брюс Ли не помощник со своими кино-уроками. Я с надеждой посмотрел туда, куда утром ушёл Вовка, но дорога оказалась пустой.
Краснолицый спрыгнул с капота, заковылял в мою сторону и, остановившись в паре метров и уставившись себе под ноги, тихо спросил:
– Ты кто такой, земляк?
Я прекрасно понимал, что дерзить этим славным молодцам сейчас было бы глупо, даже несмотря на большое желание. Поэтому вместо «А тебе какое дело?» или «А ты кто такой?», я тактично поинтересовался:
– Зависит от того, кто спрашивает. Если вы из «охотнадзора» или ещё каких-нибудь органов… государственных…
Гена-«Оранжевый сапог» прыснул со смеху:
– О! У Михалыча орган – мама не горюй! Да, Михалыч? Государственный!
Он даже кулаком потряс для пущей убедительности. Остальные поддержали его ленивым смехом.
После этого было сложно сдержаться, чтобы не надерзить, и я выпалил первое, что в голову взбрело:
– А если вы как потерпевшие с запоздалой претензией, то не по адресу обращаетесь. Вам бы «ноль-два» позвонить. Там выслушают, посочувствуют.
– А ты, я смотрю, смелый, да? Мусорской, что ли? Ты чё дерзкий такой? – Видать я, всё-таки, смог ему надерзить. – Друг твой где, тля?
Я в очередной раз посмотрел на дорогу. Михалыч, заметив это, обернулся туда же, а затем снова уставился на меня.
– В деревню пошёл машину искать. Им резину менять надо. Этой всё… – сказал молчавший до сих пор четвёртый, сидящий на корточках и неотрывно глядящий в сторону оврага. – Долго его нет? – теперь он обращался ко мне.
Лицо было вполне интеллигентным.
– Часа два, может больше, – ответил я, сильно преувеличивая. На самом деле Вовки не было минут сорок. Надо было тянуть время, вселив надежду в этих… гостей, что он скоро вернётся. Вообще я решил, что чем меньше правды скажу, тем лучше.
Михалыч, неотрывно глядя мне в глаза, нарочито громко сказал:
– Значит, подождём, – а затем немного тише, уже для меня: – а мы пока познакомимся поближе. Я Михалыч, – и он протянул шершавую ладонь для рукопожатия. Я, в ответ, протянул свою, но тот, резко ухватившись, до боли сжал мою кисть и держал так, не отпуская. На красном лице заиграла недобрая улыбка. Я попытался выдернуть руку, но тот сжал ещё сильнее, и теперь захрустели суставы. Скривившись от боли, левой рукой машинально занёс лопату для удара, но Михалыч, среагировав, сразу отпустил правую. Продолжая улыбаться, поднял руки и отступил на шаг:
– Тихо, тихо, земляк… Шучу я, шучу. Сдаюсь!
– Слышь, чё ты невоспитанный такой? Чё не знакомишься? – «Оранжевый сапог», сплёвывая себе под ноги, шёл к нам, – Тебе человек представился. Тебя как звать, сука?
– Не трогай его, Генчик, пусть отдохнёт. Что, не видишь? Устал он. Копал много. Да, земляк? – краснолицый, по всей видимости, имел авторитет в коллективе, так как Генчик моментально остыл и направился к котелку с кашей. Михалыч подошёл ко мне совсем близко и полушёпотом заговорил: – Не бойся, земляк, никто здесь никого обижать не будет. Просто поговорить хотим. Я с другом твоим пересекался как-то по жизни, хочу кое-что выяснить у него, вот и всё. К тебе вообще никаких вопросов, усекаешь?
– Да чё ты с ним базаришь, Коля? Он же лох опущенный! Ты посмотри на него! – заорал жующий кашу Генчик. – Дай мне эту падлу – я за минуту всё говно из него выбью!
– Не обращай внимания, – не меняя спокойного тона, продолжал Михалыч, – он здесь не решает. Друг твой скоро приедет, а мы его здесь подождём. Нам неприятности не нужны. Ты, я вижу, человек не глупый, должен понимать… Лучше расскажи нам пока, что вы тут делаете? На охотников не похожи, на рыбаков тоже… Я так, чисто из интереса спрашиваю. Можешь, конечно, не отвечать, если не хочешь.
– Михалыч, да хва… – начал было очередной ор Генчик, но краснолицый его осёк:
– Ещё раз, падла, вякнешь! …
Генчик психанул, швырнул котелок с кашей в кусты, и пошёл к «УАЗу». Михалыч снова перевёл взгляд на меня. Он всё ещё надеялся на ответ.