Страница 3 из 52
n«Негулящие!»nза неделю до необычного кофепитияn- Между прочим, я бы на твоем месте хоть иногда заглядывала в паспорт! – села на своего излюбленного конька маманя, уперев руки в бока. – Хотя бы вспомнить, сколько тебе лет, и оценить свои шансы выйти замуж! Мужчины, которые подходят тебе по возрасту и по статусу, либо давным-давно разобраны, либо развелись. Писарев с этой точки зрения – идеальный кандидат. У него даже детей нет!n- Сомнительное достоинство, - пробормотала Катя, по-прежнему глядя на монитор.n- Ну что ты упрямишься? – не опуская рук, продолжила причитать маманя. – Где ты еще такого мужика найдешь? Его же как раз сейчас только тепленьким брать – жена бросила, несчастный весь! И чего ей надо было – порядочный, негулящий!nКатерина оторвалась от Гугла и внимательно посмотрела на маменьку.n- Мам, - с некоторым недоумением протянула она, - и что мне с ним делать прикажешь – утешать, что его бывшая себе кого-то лучше него нашла? Лишь потому, что мне уже тридцать четыре? Или ты всерьез полагаешь, что все, о чем я мечтаю – это негулящий несчастный мужик?… несчастным Писарев-младший себя не считал. Потому подобное отношение маман его слегонца подбешивало. Иногда ему казалось, что она рада была бы взбивать ему подушечку, протягивать носовые платки и поглаживать по голове, утешая. Будто он ущербный какой-то! От этого становилось смешно. Но делать нечего. Мама – святое.n- Мам, город любой назови, а? – проговорил он, не отрываясь от монитора.n- Сереженька, ну при чем здесь город! – в сердцах воскликнула мама-Писарева. – У меня ведь душа за тебя болит. Столько лет потратил на эту свою… А ведь мы сразу против были, помнишь? Вот если бы ты с Катей еще тогда познакомился!nМаман обреченно вздохнула.n- Угу…n- Ну что «угу»? Ты меня хотя бы слышишь? Жена твоя бывшая всегда на сторону посматривала. Не удивительно, что тем и закончилось. А Катюшенька никогда себе такого не позволит. Гулять без разбору не станет. Не то воспитание.n- Еще и ханжа… - равнодушно проговорил Сергей. А, может, Европа? Экзотика ему всегда была до лампочки.за два дня до необычного кофепитияnС погодой не повезло. Было слишком ветрено. И волосы болонки-экскурсовода постоянно попадали ему в лицо. Так уж вышло, что болонка с завидной регулярностью оказывалась рядом. Или это он таскался за ней? Неудивительно. Из них двоих экскурсоводом значилась болонка.nТак вот о погоде. Сырость была колоссальная. На кораблике посреди Кёнигзее это ощущалось особенно остро. А ведь как все хорошо начиналось…nОпять вранье! Начиналось отвратительно.nПроснулся от жуткой головной боли. Последнее, что помнил – как рыжая пошла в душ. И в ужасе сообразил – в постели-то он один! А значит, она свалила. Более того, едва ли ночью он хоть что-то ей мог изобразить. Вот так закончилось первое в жизни Писарева опьянение.nУтром попробовал ее найти. Но бесполезно. Не зная ни фамилии, ни номера, ни даже того, собиралась ли она в этот день куда-то ехать, на многое рассчитывать не приходилось. Самое лучшее – выбросить из головы. Раз дважды облом, смысл пробовать в третий? Тем более, болонка тоже была… ничего…nОна как-то так соблазнительно жужжала ему с утра в уши про Орлиное гнездо и озеро, что он эти самые уши развесил и позволил погрузить себя в автобус. То, что силы были явно переоценены, он понял довольно скоро. Не мальчишка уже. И три с лишним часа дороги после дикой двухдневной пьянки делали свое дело. Но болонка по-прежнему улыбалась и что-то эротично ворковала про дачу Гитлера.nУже на Кёнигзее он немного очухался. Болонка терлась рядом. Пряди ее волос были традиционно уже у него во рту и глазах. Она же смотрела на него преданно и нежно. Он сделал для порядка несколько снимков пейзажей – родителям же что-то в качестве доказательств, что он отлично провел время, предъявить придется. Горы, озеро, церковь св. Варфоломея – им понравится. И, в конце концов, поддался на флирт болонки – почти стиснув зубы. Если не считать ее глубоких познаний в области достопримечательностей Мюнхена и его окрестностей, в остальном она была типичной блондинкой. Скучной до зубной боли. Но на что ни пойдешь ради великой цели – курортного секса.nЗакончился флирт вполне закономерно – приглашением вместе поужинать. Болонка вцепилась в его локоть и теперь уже взирала на него, как на свою собственность. Он не особенно возражал. Даже приобнял ее за талию и шептал какую-то чушь на ушко, когда они заходили в ресторан, содержавшийся в гостинице. Но вот, едва они вошли, что-то в нем встрепенулось и заставило оглянуться по сторонам. Точно. Рыжая.nОна сидела за столиком в центре зала в компании атлетически сложенного молодого мужчины. Он что-то увлеченно ей рассказывал. Она не менее увлеченно слушала и улыбалась. А улыбка ее могла растопить все льды Антарктиды.nНа ней была юбка кораллового цвета с высоким разрезом и блузка без рукавов с обнаженной спиной на тон светлее, из которых Катерина разве что не выпрыгивала, принимая эффектные позы. Так, чтобы котик мог получше все разглядеть. Впрочем, в котике и без того было определенно заметно согласие на продолжение вечера в самой интимной обстановке. И это было бы хоть некоторым утешением в конце отвратительного дня.nУтро началось с ужасного открытия: бездарно потеряно три дня. Три!nКатерина настолько сердилась, что оставалась в кровати, пропустив завтрак и раздумывая, что же она делает не так. Вывод напрашивался сам собой: она выбрала не тот объект. Если говорить точнее, воспользовалась тем, что оказалось под рукой. И в этом заключалась ошибка. Без труда, как говорится… К обеду решительно поднялась. Чтобы начать поиски заново.nВероятность встретить какого-нибудь котика в одном из многочисленных мюнхенских замков равнялась почти нулю, и Катерина, здраво рассудив, отправилась в музей BMW. Но и его посетила безрезультатно. Если иметь в виду котиков. После немного погуляла в Олимпийском парке, который в одиночестве навевал лишь тоску, и в расстроенных чувствах вернулась в отель.nСовсем отчаявшись, она спустилась на ужин в ресторан и наконец-то увидела подходящий экземпляр. Экземпляр потягивал коктейль и изучал путеводитель… та-да-да-дам!.. на русском.nДальнейшее было банально до оскомины. Теперь же, сидя напротив уже почти своего котика, Катерина в очередной раз, для закрепления результата, стрельнула в него глазами, и в зону ее обстрела попал пробирающийся к свободному столику обладатель красивого носа с вцепившейся в его руку какой-то… болонкой.n- Вот сука! – едва слышно процедил сквозь зубы Писарев.n- А? – прошелестела экскурсовод.n- Пошли, говорю!nОни устроились где-то в углу, откуда открывался прекрасный вид на рыжую с кавалером. К ним тут же подлетел весьма расторопный официант и с достоинством короля вручил меню. Отличный повод! Прикрываясь этим самым меню, Писарев внимательно следил за происходящим в центре зала.nДа черта с два это проклятое меню скрывало его тяжелый взгляд!nИшь! Ценитель элитных пород. Катерина живо представила, как он расчесывает болонке шерстку, цепляет яркие заколочки, горделиво надевает на ее грудь медальки и хвастает перед знакомыми. Самым простым было встать и уйти. Катя что-то кокетливо шепнула котику на ухо, почти касаясь его губами, он в то же мгновение с готовностью вскочил и, подхватив ее под руку, спешно повел к выходу из ресторана.nЕдва котик переступил порог Катиного номера, он попытался стать тигром. Скинув пиджак и резким, киношным жестом сорвав с себя футболку, он вцепился в Катерину не менее киношным поцелуем, зашарив руками по ее голой спине. Это стало началом конца.nЛадони потные.nГубы мягкие.nГрудь безволосая.nСветлый образ котика померк.nКатерина вяло поцеловала гостя, высвободилась из его рук и отправила в душ. Сама же забралась в кровать с намерением сделать вид, что спит. Однако котик оказался рыбкой. Он долго плескался в душе, а Катя тем временем уснула по-настоящему.nПисареву же в эту майскую ночь, напротив, решительно не спалось. Болонка потребовала вместо собачьего корма форель в винном соусе и мороженое на десерт. И пришлось Писареву оставаться в этом чертовом ресторане, проклиная все на свете. Распрощавшись с болонкой сразу после ужина и, наконец, прочувствовав в полной мере значение слова «облом», он сделал честную попытку отойти ко сну в совершенно детское время – еще одиннадцати не было. Но, черт подери, в голову лезли отвратительнейшие картинки того, что происходило где-то в этой чертовой гостинице практически под одной с ним крышей.nВ конце концов, не выдержал и, намереваясь повторить вчерашний подвиг и надраться до бессознательного состояния (ведь один раз получилось же!), он оделся и отправился в бар. Но в эту ночь его ожидали совсем другие подвиги… Всем известно, миссия простого и хорошего русского парня – спасать мир. Илья Муромец пролежал на печи тридцать лет и три года. Сергей Писарев ушел от него всего-то на четыре года дальше. А спасать мир никогда не поздно.nИз номера в конце коридора к лестнице двигался давешний «котик», волоча за собой сумку для ноутбука, кофр для фотоаппарата, небольшой рюкзак и… стоп! Это был Катькин рюкзак!nУже через пять минут, пока рыжая спокойно спала в своем номере, гостиница стояла на ушах.n