Страница 27 из 64
Мой забег оказался печально коротким и закончился слишком банально. На повороте я врезалась в какого-то слугу, несшего на блюде фаршированного гуся в яблоках. От моего удара парень (кстати, довольно симпатичный) закачался, но устоял, зато гусь на блюде изобразил восхитительный пируэт и с грациозностью плывущего лебедя заскользил к краю. Балансируя на одной ноге, парень несколько мгновений пытался удержать гуся, в то время как я, подчиняясь законам физики, продолжала по инерции бежать. В результате, уже через пару секунд после столкновения мы с ним покатились кубарем, сминая рассыпавшиеся яблоки, а серебряное блюдо с грохотом задребезжало на каменном полу.
За спиной раздался быстро приближающийся рев. Так реветь мог бы самец гориллы во время брачного сезона, хотя о точном сходстве утверждать не берусь.
Так получилось, что парень приземлился прямо на меня, придавив к полу мое хрупкое тельце. Уставившись друг другу в глаза, мы на мгновение оторопели. Но едва я пошевелилась и хотела попросить его слезть, как какая-то неведомая сила буквально сорвала его с меня. Ошалев от неожиданности, я увидела, как герцог схватил несчастного лакея за горло одной рукой и буквально вздернул его над землей. Вот это сила! Уважаю. А с виду-то и не скажешь, что Его Светлость такой атлет.
Зарычав, герцог хорошенько встряхнул парня, да так, что у того зубы клацнули, а потом откинул его в сторону, как ненужный хлам. И вот теперь его черные глаза впились в мое лицо.
Еще там, в комнате, мне стало не по себе, когда у Его Светлости вдруг изменился цвет радужки. Его глаза не просто потемнели, они превратились в две завораживающие бездны, в глубине которых горел мрачный огонь. И вот теперь эти глаза буквально гипнотизировали меня.
Я собрала конечности в кучу и начала медленно отползать, всем своим видом показывая, что это не бегство, а передислокация. Герцог шагнул ближе, протягивая ко мне руку и вдруг очень нежно, самыми кончиками пальцев, коснулся моей щеки. И выдохнул:
- Попалась!
Не успела я и пикнуть, как уже была схвачена в стальные объятия и прижата к мощной груди, в которой от чего-то сердце билось как сумасшедшее. Издав еще один рык, герцог поднял мое лицо за подбородок и впился губами в мой рот. Рычание перешло в отчаянный стон.
Губы герцога оказались сухими и твердыми, как и положено мужчине, но он слишком виртуозно владел ними. Это ж какой опыт нужно иметь, чтобы так целоваться!
Я с первой секунды поплыла, стоило лишь его губам накрыть мой рот. Его поцелуй был яростным и страстным, он завоевывал, он подчинял, он заставлял меня забыть, кто я и с кем, и отдаться этой безумной страсти. Но затем в голову пришла мысль о том, где он мог так натренироваться - и все наваждение исчезло в один момент. Я сделала над собой титаническое усилие и оттолкнула эту гору мускулов.
Он смотрел на меня так, как человек на обед из четырех блюд после недельной голодовки. Разве что слюной не капал. Спрятал руки за спину и отшатнулся, тяжело дыша. Я тоже еле справлялась с дыханием. Вокруг нас уже собирались любопытствующие, а кто-то из особо сердобольных помогал парню с гусем ретироваться с места происшествия.
Наличие свидетелей меня немного подбодрило.
- Ваша Светлость, - начала я, тщательно следя, чтобы голос не дрожал, - это так у вас принято встречать незнакомых дам? Сначала сдавать палачу на опыты, потом оставлять на потраву диким животным, а в довершении еще и попытка изнасилования!
Он смотрел на меня так, будто не понимал, о чем я. Его глаза блуждали по моей фигуре, ощупывая каждый изгиб, а по перекошенному лицу было видно, что герцог испытывает сильнейшую боль.
- Изнасилования? - повторил он за мной как попугай, будто не понимая значения этого слова.
Затем затряс головой, сверкая разъяренным взглядом, и буквально прошипел:
- Так вот какого вы обо мне мнения, мадемуазель! Простите, если дал повод так думать.
Оттолкнув с дороги слугу, он развернулся и размашистым шагом направился в сторону выхода.
- Ваша Светлость, - окликнул его камергер, - обед подавать?
- Я не голоден, - буркнул герцог и вылетел из замка как сумасшедший.
Я с недоумением пожала плечами. Псих он и есть псих, а мне пора побеспокоиться о собственных нуждах.
- Жако, если ваш хозяин сыт, то я буквально умираю от голода. Где там у вас стол накрывают?
Лакей глянул на меня с едва скрываемой брезгливостью и осторожно поинтересовался:
- Разве мадемуазель не желает переодеться?
- Желает, - согласно кивнула я, - ты же не думаешь, что я всю жизнь хожу в ночных рубашках. Но проблема в том, что есть я хочу больше. Идем, оценим стряпню вашего повара.
Ухватив ошеломленного камергера под локоток, я направилась в ту сторону, куда несли блюда со снедью.