Страница 94 из 123
Когда им стало тесно, то одна, то другая начинала зло рокотать, выбрасывая в воздух ветки молний, грозно раздувала щеки и щерилась чернотой. Рокот усиливался, гром становился резче, молнии — ярче. Казалось, небо одновременно роняло сотни металлических тарелок, они с грохотом сыпались на каменный пол, оглушали, заставляя невольно вжимать голову в плечи.
Маркус любил дождь. Тысячи падающих капель успокаивали, а сегодня он был особенно взвинчен. Завтра — её первая проверка, Антон изолирован, и Верховный впервые был не уверен в успехе. Верховный почти жалел, что выбрал жертву не столько для казни, сколько для проверки Анны, но менять ничего не собирался. Нужно узнать всё сразу, если сломается — на корню отсечь слабый стебель и больше не тратить на неё силы. Легко и просто. Отчего же тогда так муторно внутри? В ней ли только он не уверен?
Вампир вздохнул и резко обрушился дождь. Поток стал стеной, больно ударил по плечам, пригнул Вампира к земле. Марк не сопротивлялся, пропустил сквозь себя энергию бури, запрокинул голову. Духи вспарывали небо грохотом и светом.
Он закрыл глаза, разумом проник в дом. Анна рвалась оттуда прочь, и его невидимый демон следовал за ней по пятам. Вот она открыла дверь, выбежала в дождь. Ей тоже было беспокойно, и страх окутал ее грязноватым облаком. Дух Маркуса потянулся было к ней, чтоб успокоить, и остановился. А Анна уже запрокинула голову, слегка развела руки, подставляя ладони воде, словно подсознательно готовая к каре, желающая и зовущая её. След яда пульсировал, наливался алым, и по телу вампирши рождалось пламя. Анна стояла в огненном свете, глубоко вдыхая восторг и выбрасывая наружу страх. Она тоже любила дождь.
Гром распорол тишину, разорвал короткий покой. Маркус поздно понял, что молния летит к ней. Не случайно, — вампирша позвала её!
Верховный бросился во двор. Не успеет же! Но едва увидел Анну, — замер. Она пылала, и купол из пламени отбил удар прочь. Ток, утратив силу, пробежал по пальцам, защита рассыпалась искрами, стала подыматься вокруг Анны людскими силуэтами. Маркус не мог их посчитать, потому что отовсюду души прибывали снова и снова, трогали друг друга руками и из серых неожиданно становились золотыми.
Он действительно ей не нужен, она справится сама. Со всем, чтобы он не придумал.
***
Машина выехала за город. По плохо прокатанной проселочной дороге, въехала в лес. На ухабах трясло и подбрасывало, хоть Верховный и вел непривычно медленно. Анну мотало, подташнивало, и она несколько раз успела пожалеть, что отказалась от лишней порции его крови.
Вскоре деревья расступились, и путникам открылась обширная поляна. Посреди неё стояла старая церквушка с замшелыми бревнами и ветхими стенами. Автомобиль остановился. Вышел Маркус, Анна поспешила за ним. На фоне луны строение смотрелось пугающе: сквозь щели пробивались лунные блики, расчерчивая тьму замысловатыми узорами. Вампирша поёжилась.
— Боишься? — не без удовольствия спросил Вампир.
Анна не стала ему отвечать. Ее страх ожил, стал совсем реальным, и она уже не раз успела пожалеть, что ввязалась в эту игру. Вампир, наверное, должен быть беспристрастным и бесчувственным, но к ней, похоже, это не относилось. Что ей жизнь, если сейчас она идет на убийство ради призраков, которых почти не знает? И неизвестно еще, стоят ли их будущие встречи с прошлым ее жертв. И Антон её ненавидит…
Верховный с усилием приподнял дверь. Та скрипнула и отворилась, но ожидаемого запаха затхлости не было. Пахло свежей сосной и смешанным людским потом. Знаний Анны не хватило, чтобы определить, скольким людям принадлежит запах, но удалось выделить знакомый, вампирский, — с нотками кожи и металла.
Вошли внутрь, прошли к алтарю, где в молельной комнате пряталась ляда в подпол. По узкому крутому проходу спустились вниз, и Верховный, распахнул еще одну дверь, за которой Анну ослепил неожиданно яркий свет, и она зажмурилась. Донеслись приглушенные голоса, по спине её пробежал холодок, затряслись и онемели пальцы. Это реальность, а не сон, — сегодня кто-то погибнет от её руки и память не сотрёт произошедшее.
В большой квадратной комнате ослепительный эффект усиливали белоснежные плиточные стены. Свет будто отражался от них, множился и делал пространство бездонным. С Маркусом вполголоса заговорил Игорь — один из вампиров Павла, а Анна всё стояла у двери, как собака, которую не пустили в дом.
Маркус, заметил её неловкость, приблизился, взял за руку.
— Ты как? — спросил он. В его тоне Анне чудилось беспокойство.
— Не знаю. Я, наверное, не смогу убить, Марк, прости…
— У тебя еще есть возможность отказаться. Стоит только сказать мне "да", — шепнул Вампир, и блеск его глаз изменился.
Анна вдруг вспомнила души тех, кого он убил. Они сразу теряли прошлые очертания и становились одной из чешуй его уродливых змей. Издевательство! А потом представила, как Маркус прикоснётся к ней руками, судорожно ищущими боль, как станет приближать влажные губы, жаждущие проникнуть в плоть. Анна "увидела", как раньше, очень давно, в момент чужой смерти его глаза меняли цвет и мгновение души, наполнившей тело, отражалось таким всплеском силы, что Вампир терял человеческий облик.