Страница 108 из 123
Завеса отодвинулась, и парочка снова продолжила путь.
— Я хотела спросить...
— Не сейчас. И не здесь, — пробормотал Вампир, щурясь и всматриваясь в темноту. — Лучше скажи, хватит ли тебя еще на полчаса ходьбы? Я хотел прогуляться в одном занятном переулке.
Анна пожала плечами, и Вампир резво сменил маршрут: потащил её в проулок мимо ветхих деревянных домов под снос, мимо мусора и грязи. Девушка оскальзывалась, давилась тошнотой, подступающей от нестерпимой вони, и торопилась за Верховным, молясь, чтобы он не придумал какую-нибудь гадость.
Но он вдруг остановился, глубоко втянул воздух. Анна инстинктивно принюхалась. Здесь больше не пахло грязью и тленом, только поток воздуха был слишком сухой и прохладный.
— Где мы? — спросила Анна.
— В тишине, — глаза Вампира отразили лунный свет, и она поежилась от скользкого ощущения. Сейчас он стал похож на какую-то озлобленную потустороннюю тварь.
Она невольно отступила назад и ей почудилось, что кто-то тронул за плечо. Вампирша резко обернулась. Зиял пустыми окнами брошенный дом, а в нем блуждали тени. Темно-серые тусклые силуэты вспыхивали и снова терялись в черноте. Они шептали её имя. Они подходили к обломкам окон и смотрели на неё темными глазницами. Анна приблизилась к перекошенному забору.
— Что ты видишь, Ангел мой? — ядовитый голос Марка вернул в реальность.
— То же, что и ты, — губы стали чужими, шевелились с трудом.
— Я вижу пустой дом...
— И тех, кто в нём, — Анна боялась моргнуть и потерять с ними связь.
— Слышишь, как они стонут? Ты можешь их спасти. Стоит только перешагнуть черту и позвать их, — тягучий, как смола, голос Вампира окутывал тело, сковывал души, которые сминались от его близости и вжимались в огненный источник Михаила. Тот высился за Анной невозмутимой стеной, сверлил Верховного презрительным взглядом.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты их пожалела. Ты же у нас сочувствующий вампир. Вот и пострадай вместе со своими обожаемыми душонками. Им тоже бывает страшно, — Маркус щелкнул пальцами, и голоса в Анином сознании взвыли сиреной. Она заткнула уши руками, морщась от резкого спазма.
— Они сожрут тебя. Они уничтожат, если ты не сможешь их возненавидеть и поставить на место. По-другому их не приструнишь! С ними не договоришься. Эти твари не станут слушать, понимаешь?! — шипел Маркус.
— Я тебе не верю! Уйди! — она оттолкнула его прочь.
— Вернись! Я не договорил!
— Плевать мне, что ты там говорил! Не внушай мне, что сила только в злости, я знаю, что это неправда! Это ты рад, когда вокруг смерть, а я так не могу. И не нужно меня запугивать! Я жить хочу. Ради них и этого ты не отнимешь! Тебе очень хочется, чтобы я прекратила все сама, чтобы попросила о смерти, чтобы стала умолять. Так знай, — Анна подошла к нему вплотную, зло посмотрела в глаза, — я не попрошу тебя о смерти. Никогда!
— Ты не умеешь управлять душами, не умеешь играть, кусать и внушать страх. Неужели ты думаешь, что со всем этим набором победишь вампира? Договора ещё нет, и я могу косвенно проверять тебя сколько мне угодно. Я в тебя не верю, только и всего, — он посмотрел на восток, скривился. Солнце поднималось и им уже пора было возвращаться домой.
— Кстати, ты хоть танцевать умеешь? — спросил Маркус, удобнее устраиваясь в авто.
Машина была припаркована на набережной, и добраться до нее оказалось быстрее, чем предполагала Анна.
— Не очень.
— Не беда, я волшебно танцую. А как умею разжигать огонь! Ммм.
"Самовлюбленный павлин!" — со злостью подумала она.
Уже в доме, когда Маркус, не стесняясь, на ходу стягивал рубашку и тяжело шел в сторону гостиной, вампирша решилась напомнить:
— Маркус, я хотела спросить...
— Ах, да. Там, на дороге, — припомнил он, устало опускаясь в кресло. — Ну, спрашивай.
— Ты весь такой... — она замялась, подбирая правильное слово. — Пусть будет всемогущий. Ты всё можешь, всё знаешь. Так почему же не заставил меня подписать Договор? Пара угроз, пара пыток — и душа была бы твоей без всяких условий. Ты мог бы получить меня, когда захочешь. Не нужно было бы возиться, притворяться... Можно было даже просто опоить... Что ты и сделал, но тело не взял, хоть и хотел. Так почему?
— Есть несколько оговорок. Во-первых, унижение и принуждение вызывает ненависть. Гадкое чувство, которое в людях пожирает души и, значит, их силы тают. Во-вторых, ты у нас девочка впечатлительная. Нежное, милое создание, которое пока еще верит в силу доброго и вечного. Не хотелось бы разочаровывать тебя раньше времени. Может, ты и найдешь свой путь к приманиванию душ, — Маркус встал, приблизился, ласково смахнул прядку волос с ее щеки и склонился ниже. — А мне, моя милая, нужна ты и твоя любовь. Благосклонность тоже сойдет. Не по принуждению, а добровольно. Когда ты станешь моей, пусть и в виде душ, то дашь все испытать изнутри. Тогда ты уж точно меня полюбишь, — душа феникса не может не любить хозяина. Думаю, качество страсти, что испытываешь ты, не изменится. Что мне какая-то сотня лет, если потом будет вечность и силы, превосходящие мир? Поэтому я терплю твой скверный характер и соглашаюсь на глупые условия, до которых мне просто нет дела. Главное, чтобы ты пока жила и делала то, что позже сделает счастливым меня. Я умею ждать. А как умею играть...