Страница 18 из 147
- А муж ваш о себе давал знать?
- Да. У него возникли сложности с каким-то контрактом, и он был вынужден задержаться... - и Наталья опять несколько раз стрельнула глазками. Да, эта холеная стерва прямо-таки вовсю напрашивалась на изнасилование! Но Гребешок при горячем сердце имел холодную голову и на провокации не поддавался.
- Вы его провожали? - спросил он.
- Зачем? - пожала плечиками дама. - Посмотрела из окошка, как он ловит машину, помахала ручкой, когда он садился. Пальцем еще погрозила, когда какие-то девчонки в ту же машину сели...
- А не запомнили случайно, какого цвета была машина?
- Конечно, запомнила. В восемь часов еще светло. "Жигуленок", голубой... По-моему, "шестерка". Я в них не очень разбираюсь, но, по-моему, это была "шестерка". Ростик проголосовал, частник притормозил, в это время подбежали две девчушки и, видно, тоже напросились. Они сели на заднее сиденье, Ростик на переднее... Что вы на меня так смотрите? Я вам все сказала, честное слово! Неужели вы правда меня собираетесь убить? Зачем?!
- Наталья Антоновна, - мрачно сказал Гребешок, - убивать вас я не собираюсь. Хотя, скажем так, для профилактики это было вполне возможно. Вы мне все абсолютно откровенно рассказываете?
- Конечно! Зачем мне врать?
- Ну, если мужу врете, то и нам наврать можете.
- Но я, ей-Богу, не вру. Хотя, может быть, и надо было соврать. Я ведь не знаю, зачем вам Ростик понадобился. А вдруг вы его убить хотите?
- Ладно. Еще несколько вопросов. Куда он собирался ехать от вас?
- В гостиницу. В "HOTEL BEREGOVIA".
- Вас он к себе не приглашал туда?
- Приглашал, конечно. Ноя побоялась ехать. Ведь муж должен был вернуться. Хороша бы я была, если бы он утром меня на пороге встретил!
- А с чем Ростислав от вас уходил? - спросил Гребешок, лелея надежду, что таинственная фигулина осталась у Натальи.
- В смысле? - она не поняла вопроса.
- Ну, что у него в руках было, когда он уходил?
- А-а... Пакет пластиковый. С обнаженной красоткой. Он в этом пакете шампанское принес. А когда уходил, то у него там только какая-то коробка лежала. Маленькая, но тяжелая.
- Он не открывал ее при вас?
- Нет. Зачем? Я, конечно, вначале думала, что он мне духи принес, но раз сам не показал, я не стала спрашивать.
- А внешне-то видели? Хотя бы по размеру какая?
- Ну, что-то вроде кубика, вот такого размера, - Наташа раздвинула кончики большого и указательного пальцев примерно на пять-шесть сантиметров. - Но увесистая.
- Неужели не посмотрели? - прищурился Гребешок с лукавинкой. - Раз думали, что духи?
- Да не смотрела я! - обиделась Наталья. - Только сверху заглянула и все. Картонная коробка, белая, без наклеек и картинок. Заклеенная. Может, если бы была не заклеенная, я бы посмотрела. А так не решилась. Ростик строгий, он не любит, когда в его вещи лазят без спросу.
- Значит, он ее унес?
- Конечно. Знаете, гражданин начальник, я чувствую, что вы мне эти дурацкие вопросы не зря задаете. Скажите прямо: вы арестовали Ростика? Ни за что не поверю, что вы бандит. Очень у вас, извините, ментовские манеры просматриваются. Учтите, у меня в милиции много знакомых... - Это не прозвучало совсем угрожающе, но произвело на Гребешка нехорошее впечатление.
- Знаете, Наташа, - передразнил он собеседницу, - если вы думаете, что мне сейчас можно будет взятку предложить, то, увы, ошибаетесь. Я бы сам многим людям взятки дал, лишь бы ваш Ростик был живой и на свободе. Только это никак не получится. Господь Бог взяток не берет...
- Что вы сказали? - на кукольно-макияжном личике Наташи вновь появился испуг.
- То, что слышали, - вздохнул Гребешок. - Я бы вам мог показать картинку, на которой заснят ваш Ростик через несколько часов после того, как он от вас уехал. Но не покажу, пожалею.
- Его... убили?! - ахнула Наташа и побледнела. Нет, видно, Ростик был для нее чем-то побольше, чем дежурный бахарь. Это Гребешок своим зорким взглядом тут же усек. И уже почти не сомневался, что гражданин Воинов отдал концы не при ее посредничестве.
- Да, - сурово произнес Гребешок. - Зверски убили. И есть основания предполагать, что из-за той штучки в картонной упаковке. Может, исходя из этих, так сказать, "вновь открывшихся обстоятельств", добавите что-нибудь?
Но Наташа, тонко завыв, упала на кровать и уткнулась в подушку. Гребешок растерянно поглядел на нее. Увидеть бабу, ревущую от страха или физической боли, он, пожалуй, был морально готов. Но увидеть страдания от душевной муки и скорбной тоски - нет.
Рев мог затянуться, а Гребешку было некогда. Он неловко погладил Наташу по голове и пробормотал не очень вразумительно:
- Ну, вы, не надо... Это самое... Вообще...
И тут, словно гром среди ясного неба, раздался звонок в дверь.
- Кого черт несет? - встрепенулась Наташа так, будто в квартиру, которую она собиралась ограбить, внезапно вернулись хозяева.
- Открой! - вновь переходя на "ты", прошипел Гребешок. - Да в "глазок" смотри повнимательней.
Наташа заторопилась к дверям, а Гребешок, стараясь идти только по коврикам и не топать, подобрался к двери, где уже прижался к стене перепуганный Луза.
- Кто там? - припадая глазом к окуляру "глазка", спросила Наташа.
- Да это я, Макаровна, - послышался через дверь добродушный бабий голос.
- Домработница приходящая, - шепотом объяснила Наташа.
- Пускай, - одними губами прошептал Гребешок, пряча пушку под ветровку и жестом показал Лузе, чтобы тот сделал то же самое.
Вошла толстая, поперек себя шире, пожилая тетка в вязаной кофте и платке.
- Ох, да у тебя гости... - с пребольшим интересом произнесла баба. Извиняюсь... Я ненадолго, Наташенька. Чего хотела спросить: ты мне послезавтрева зарплату не отдашь? А то хрыч-то мой вчера опять с катушек съехал, двадцать тыщ сразу пропил. Не дотянем, боюсь...
- Но до послезавтра-то доживешь? - спросила Наталья.
- Доживу, до послезавтрева доживу. Я сорок тыщ припрятала. На два дня еще переможем. А дальше никак. Если бы дурак мой еще не пил, так могли бы протянуть. Выручи, а?
- Выручу, Макаровна, выручу.
- Спасибо, благодетельница. Свечку в церкви за тебя поставлю! Когда бабка убралась, Наташа, шмыгнув носом и смахнув слезинки, сказала, обращаясь к "налетчикам":