Северный квартал

— И папа… — тихо прошептала, снова улыбнувшись, — Зачем вы пришли? — я хохотнула, а рука мамы вздрогнула.

— Как это… Милая? Ты ведь… — мама осмотрела мое лицо испуганным взглядом, а я вырвала свою руку из её ладони и поднялась.

Голова кружилась, и скорее всего мне всё это время кололи успокоительное. Вот почему не было снов, вот почему я только сейчас вспомнила то, что произошло.

— Убирайтесь вон, — уверенно сказала, как только мой истеричный смех прекратился, — У меня теперь есть богач муж, куча бабла и в вашей опеке я не нуждаюсь! Пошли вон, и не входите в мою комнату больше никогда!

— Что ты сказала, дрянь сопливая? Ты вообще где шлялась пять месяцев пока мы с матерью еле дышали из-за твоей выходки? — отец развернулся и уже было хотел продолжить, как я его остановила:

— Я товар, который ты, папочка, продал, как на рынке. Помнишь, ты мне однажды рассказывал, как нужно правильно продавать? Нужно прощаться с товаром навсегда. Не жалеть ни своих сил, ни труда и отдать его. Взять деньги в уплату и забыть! Именно это позволит сделать следующий товар ещё качественнее! Только вот… Вряд ли у вас с мамой родится еще одна такая же кукла на продажу!

Мама отшатнулась от меня и медленно встала. На ней был дорогущий халатик от "Виктории Сикрет" и макияж. Она накрасилась, чтобы прийти к больной дочери.

Неужели я раньше всего этого не замечала? Как я могла быть такой дебилкой слепой, когда мой брат так и тыкал меня носом в то, что происходит с нашей семьей.

— Где Петя? Я хочу его видеть, прежде чем перееду в дом Заремского! — я вытерла глаза и посмотрела на родителей, которые так и продолжали стоять столбом.

— Кто ты? — прошептала мама.

— Дочка твоя, а что мало штукатурки на лице, или украшений на теле?

— Сперва свадьба! Мы тебя не под забором нашли, Мария! — оборвал меня отец, и добавил, — Пётр приедет из Берлина через неделю прямо на церемонию. Готовься. Вся пресса гудит о тебе. Ты теперь звезда!

Отец развернулся к выходу, не проронив больше слова, и хлопнул дверью так, что стены задрожали.

— Мария, твой папа… Он хоть и…

— Мама, — я опустила голову, и мой взгляд упал на правое запястье и единственное доказательство того, что я всё ещё я. — Просто уйди.

Мать посмотрела на меня, как на инопланетное существо, и всхлипнула прикрыв рот рукой. Мне же было плевать. Сейчас я проклинала всех и всё вокруг за то, что ради этих людей я предала и сбежала от единственного человека, которому была нужна я, а не моё тело, деньги и статус.

Я бесцельно провела, сидя в кровати ещё дня два, пока не явился врач. Женщина средних лет осмотрела меня, и что-то кивнув матери ушла. Мне же было фиолетово на всё, что происходило вокруг. Единственное, что меня волновало это Шин. Я не верила, что его могли убить. Каким-то диким образом во мне жила уверенность в том, что с ним все в порядке.

На третий день, ранним утром ко мне в комнату явилась Юлька. Девушка работала прислугой в нашем доме, и отвечала за стирку и еще какие-то мелочи.

— Доброе утро, Мария! Вас зовут к завтраку! — девушка постучала в двери, и с опаской посмотрев на меня, быстро протараторила и сбежала.

Но я то уже хорошо знала — явился мой благоверный. С досадой прикрыла опухшие от слез глаза, и прикусила щеку, чтобы прийти в себя.

"Ну же, Маришка! Соберись! Мы что-то придумаем!", — я схватилась за браслет на руке, и мне опять захотелось разрыдаться.

Только вот что толку в слезах, если несмотря на веру в то, что с Шином всё в порядке, я прекрасно понимала, что моего второго побега он мне простит. И побега после чего… После того, как мы с ним стали словно единое целое. В то утро, когда я должна была приласкать его, сказать наконец насколько люблю, я просто опять сбежала. Вся эта история с самого начала видимо была именно о моем побеге от себя. Сперва я как трусиха прыгнула в неизвестность, вместо того, чтобы бороться за свою семью. Потом убежала из-за обиды и страха, опять же как последняя трусливая дурочка. Ну а последний раз был самым глупым.

Я вошла в гардеробную и достала траурное платье. Да, именно его я и напялила в это утро. Черный гипюр красиво обрамлял мою фигуру, но был мрачен настолько, что совершенно точно показывал всё мое отношение к собственной семье. Продали… Меня все продали. Подруги, которым верила и доверяла, и те оказались продажными с самого начала.

Я спускалась по ступеням в широкую светлую гостиную, и мне было противно. Смотрела на роскошь, которая меня окружала и хотелось блевануть. Что она мне дала? Любовь? Счастье?

Что эти деньги дали моим родным? Ширму счастливой семьи, за которой алкоголичка мать, и одержимый деньгами отец.

— Доброе утро!

За шикарным сервированным столом у панорамного окна в наш сад, сидело трое людей. Ожидаемо это были родители, и естественно это был Заремский.

— Судя по тому, что на тебе, Мария, не такое уж оно и доброе, — съязвил отец, а я отодвинув стул, села за стол.

Позади сразу появилась тетя Глаша, и хотела наложить мне еды в тарелку, на что я остановила её руку над блюдом с супом, и мягко погладила.

— Не нужно, теть Глаш. Я сама!

Женщина поджала губы, а моя мать офигела, и так на нее посмотрела, словно несчастная женщина совершила смертный грех.

— Посмеете сказать хоть слово Глафире Степановне, останетесь без повара. Я заберу ее с собой! Можно ведь, милый? — я подняла наиграно-томный взгляд в сторону Заремского, а он лишь прищурился и кивнул:

— Конечно можно, дорогая. Все что ты пожелаешь…

— За мои же деньги? — осекла его, а отец застыл и перевел на меня грозный взгляд.

— Мария!

— Помолчи, папа! Это мой супруг, и у нас семейные разборки, — у отца выпала вилка из рук, а я ухмыльнулась.

— Тогда мы поговорим дома, дорогая! Тем более, тебя давно ждет свекровь, чтобы познакомиться, — я только окинула взглядом этот самодовольный кусок дерьма, как тут же вздрогнула.

Если сынок такая дрянь, то какая мать? Мне уже было страшно это представить.

— Что за безвкусный браслет у тебя на запястье? — вдруг взвизгнула мама, а я быстро спрятала руку под стол.

— Зачем тебе носить какие-то камни непонятные, когда у тебя прорва украшений? Ты опозорить наш ювелирный дом решила? — мама с таким возмущением это говорила, словно то что на мне надето, повысит уровень продаж побрякушек на всей планете.

— Это вас не касается! — опять отрезала, но на этот раз меня осёк супружничек.

— Мария, Алина Геннадьевна права! Ты лицо нашей компании. Твое исчезновение итак ударило по имиджу и репутации в целом. Одинцовы так и ждут нового скандала с твоим участием. Поэтому лучше тебе снять это… — он ухмыльнулся и продолжил, — …и отдать мне!

— Если только с трупа! В противном случае этого не случиться, — хохотнула в ответ, и принялась есть божественный суп тети Глаши.

— Нам нужно решить, где будет проходить церемония, — отец прервал нашу перепалку, и посмотрел на мать.

— Я уже договорилась с ксёндзом римо-католического храма Св. Петра. Венчание должно пройти в шикарной обстановке. А лучше католической церемонии не выбрать.

Мать прямо сияла, когда это говорила. Видимо предвкушение шикарного веселья поубавило её негодование по поводу того, кто мой муж.

— Насколько я помню, господин Заремский православный, мама. Как и мы. Разве это не грех? Почему не наш храм?

Мать скривилась и сказала то, чего я и ожидала:

— Это безвкусно и не модно. Лучше уже тогда выездную церемонию сделать, если вы не хотите в храме.

— Это не проблема, Алина. Храм так храм, — Заремский промокнул салфеточкой рот, а я подавила в себе желание загнать эту тряпку ему в глотку.

— Тем более у нас как раз будет возможность задобрить нашего конкурента из Китая. Он изъявил желание побывать на нашем производстве, хотя их фирма к ювелирке вообще не имеет никакого отношения.

— Это кто? Почему я об этом не знаю? — отец подобрался, а я покачала головой.