Северный квартал

— Расскажи до конца… — прошептала, и его рука вздрогнула, а потом ладонь накрыла щеку полностью, прошлась по скулам, опустившись вниз к шее, пока парень следил глазами за каждым её движением.

— Рано… — прошептали губы в сантиметре от моих, а я даже не заметила, как ласковые прикосновения подействовали словно гипноз.

Воздух лопнул между нами, и образовался вакуум, как только горячее дыхание коснулось моих губ. Шин остановился и посмотрел мне прямо в глаза. В какой-то момент мне показалось, что они стали ещё темнее, словно провалы, в которых я видела своё лицо. Отчетливо в них можно было различить каждую черту, и мой собственный взгляд.

— Ты стала дышать глубже, сайрен… Это страх или желание, госпожа? — мягкая кожа еле задевала мою и словно иссушила её своим жаром.

— Ты продолжишь эти игры? — я сглотнула и поняла, что жутко хочу пить, — Или уже сделаешь то, что хочешь?

— А чего я хочу? — опять шепот, а рука, которая держала мою, резко обхватывает меня, и прибивает всем телом к парню.

Резкий выдох прямо в его губы, а мои начинают зудеть, как и ладони, что тут же уперлись в его грудь. Жар от тела напротив начал опалять мою кожу даже сквозь ткань. Ну бред же? Это ведь обычные заигрывания, при чём совершенно мне не понятные и словно чужие. Для меня всё в его поведении было непривычным. Он не просто смотрел с похотью, Шин словно ласкал взглядом мои губы, даже не прикасаясь к ним, и именно это я и чувствовала. Он не пытался облапать меня или просто принудить… Он играл на моих инстинктах и ощущениях, словно я должна реагировать на них сразу.

Ну что необычного в том, что тебя погладил по щеке мужчина? Нет ничего. Это вызовет трепет и ощущение тепла, возможно отголосок желания.

Но не в случае с этим парнем. Одно только прикосновение, и чувство как мышцы его руки играют на моей пояснице, пока другая ладонь распутывает и пробирается сквозь пряди волос, чтобы обхватить шею рождает во мне желание на грани отчаяния. Я хочу эти руки, и лишь одно воспоминание того, как он появился и что вытворял в этом зале, добавляет ощущений и усиливает тягу еще больше.

Россказни о том, что большинство девушек хочет трепета и розовых бабочек в животе, видимо для меня полный бред. Потому что в эту секунду я понимаю, что меня прям заводит картинка этой холодной и спокойной силы.

Я хочу верить ему. Я хочу, чтобы он приходил вот так и говорил: "Иди ко мне!". Это звучит ужасно, но я из глупой дурочки, которая боится собственной тени, и напуганной беглянки и безголовой богачки, рядом с ним… начала превращаться в личность. За каких-то пару недель это место, его правила, и этот парень заставили меня не искать защиты хоть в ком-то, а выбрать того, кто сможет меня защитить.

Все эти мысли, и действия Шина заставляют еле сдерживать совершенно естественную реакцию на мужские ласки. Вот только подобная истома лично во мне возникала при реальном поцелуе, а не в случае, когда меня нагло дразнят и гипнотизируют своими необычными глазами, и запахом.

Черт возьми, но этот чертов "альпийский лужок", как афродизиак херов, вызывал желание облизаться и прокусить губы до крови.

Помешательство! Этот парень какой-то дьявол из чистилища, а не мужик.

— Не знаю… — и это было правдивым ответом, на его вопрос о собственных желаниях.

Я не знала чего хочет этот парень. Я не знала, почему мне до одури самой хочется наброситься на него, и не ходить по этому краю, который доводил мой женский организм до бешенства.

— Спасибо за правду, сайрен!

Воздух со свистом вернулся в легкие, но ненадолго. Потому что я чуть не застонала в голос от того, что сотворил этот гад.

Шин схватил мою ладонь, и поднеся к губам, медленно провёл языком от основания запястья к кончику мизинца, смотря мне прямо в глаза.

Кровь застыла именно в том месте, а чувствительность пропала на ряду со вспышкой возбуждения смешанного с испугом. Выбери он правую руку…

"— Никогда не показывай ему браслет…"

Слова бабушки Шилы, пронеслись в моей памяти, но отрезвить не сумели. Ясное дело, мои ладони не облизывал никто! Мало того никто не смотрел при этом в мои глаза так, словно намекая, что меня ждет многообещающая прелюдия перед крышесносным сексом.

"Мариш, только не застони в голос! Ради себя и своей бабской чести, ты и виду не должна подать!"

— Ты хочешь услышать… — он отпустил мою руку, и ухмыльнулся, — …вторую часть?

— Уже не уверена, что вообще хочу вести светские беседы на тему мифологии, — его вторая рука была всё ещё в моих волосах, и продолжала поглаживать затылок.

— Не уверена, значит?

Рука притягивает меня ближе, а я привстаю и обхватываю своими его плечи, зная, что мое желание, очевидно уже на лбу должно быть написано.

И, как ни странно, его удовлетворяют. С громким вдохом, на грани гортанного стона, я понимаю, что меня не целовал до этого никто, потому что дрожь бежит от самых пят, руки начинает сотрясать озноб, а губы разогреваются настолько быстро, словно до этого были обескровлены.

И всё это время мне смотрят прямо в глаза, даже отрываясь, чтобы сделать вдох, он смотрит и ловит любую реакцию взглядом. А когда моё наслаждение от игры его языка на моих губах, от наших движений, становится явным, поцелуй превращается в глубокий и медленный танец ласки, и я слышу это… То как в мою грудь гулкими ударами отдает его сердцебиение.

Мы отрываемся друг от друга, и я понимаю, что натворила. До меня доходит, насколько отдалась порыву чувств к этому человеку. Я секундой ранее дышала его дыханием, и на моих губах остался его вкус. А самое главное, я была в его руках, и в этот момент меня впервые за эти месяцы отпустил страх. По какой то идиотской причине я свято поверила, что если этот мужчина будет моим, я перестану бояться навсегда.

Всех… Кроме него…

— Я хочу…

— Вторую часть легенды?

— Да… — я подняла глаза от его шеи, на которой до сих висела маска.

— Всё будет зависеть от того, насколько здесь станет чище, сайрен.

С этими словами, Шин выпустил меня из рук и отошел. Но только до меня дошел смысл произнесенного, и я хотела ответить на эту наглость, как парень совершенно спокойно продолжил:

— Ты можешь больше не бояться его. Ланкастер не придет сюда снова. И не тронет тебя.

— Почему?

— Потому что теперь у него есть игрушка действеннее тебя.

О чем говорил Шин, я естественно не понимала, но в момент когда в додзё вошли парни, он добавил:

— Но… — его взгляд снова опустился на мои губы, и я заметила, как глаза Шина еле заметно сощурились, — Я бы уже не был так в этом уверен.

— Хён! Нужно поговорить! — Рей виновато на меня посмотрел, и перевел взгляд на Шина.

— Мари, я это… — Бон Бон почесал затылок, и указал на выход в сад, — …там чай заварил для вас с девочками. Вам бы успокоится и лечь спать пораньше.

— А Син?! — я посмотрела на всех троих с ужасом вспомнив, что совсем забыла об избитом парне.

— Да все в порядке с ним, не стоит переживать. Нас не впервой месят. Какая разница, на татами или просто так, — Рей снова посмотрел на Шина, и тот кивнул.

— Иди, сайрен. У вас завтра будет много работы.

Естественно мне мягко намекали, что им нужно поговорить, а подслушивать было бессмысленно. Какофония звуков, которая началась еще до того, как я вышла, была совершенно точно мне не понятна.

Но вот… Моё состояние, и то что произошло между нами. Это не давало мне покоя, и ожидаемо вытеснило всё из моих мыслей.

Естественно любая девушка, которая в прошлом отшивала кучу парней, и лепила на себе чуть ли не "бесценный" ценник, после подобного "бурного" и полного событий вечера ожидала чего-то если не большего, то хотя бы "чего-то"!

Но что подучила я? А ни хрена!

Я расхаживала по комнате взад и вперед, и никак не могла успокоиться вот уже третий день. Додзё было восстановлено только вчера, а меня даже усталость не брала. А все потому, что меня словно перестали замечать. Господин смерть благоухающий альпийскими ромашками игнорил мою скромную персону, как мог.