Страница 68 из 186
Ночь в лагуне
Конечно, за день мы с Марселой сильно утомились, пока разгружали бочки. Немногим меньше намучились и хозяйки, которые, как видно, тоже были не железные. Времени было уже около одиннадцати, и все помаленьку позевывали. Тем не менее всем отдохнуть одновременно было нельзя. Наслушавшись Марселиных рассказов о красавице Соледад, я решил, что мне следует подежурить ночь, а днем отоспаться, иначе могут быть разные неожиданности. Марсела уже наполовину дремала и лишь только добралась до постели, как совершенно отключилась. Синди, тоже клевавшую носом, решили отпустить и дежурить вдвоем с Мэри. Я даже рискнул и дал ей один из автоматов.
- Умеешь с ним обращаться? - спросил я.
- Я член Национальной стрелковой ассоциации, - сказала Мэри. - Из "магнума" за двадцать ярдов сбиваю горлышко бутылки. У меня он, кстати, здесь, на яхте. Но эта штука, я думаю, полезнее.
- К сожалению, если Соледад на своем катере имеет пушку и пулеметы, это слабоватое прикрытие.
- Ну, я думаю, здесь она не осмелится применять тяжелое оружие. Все-таки тут пост ООН.
- Не знаю, - пожал я плечами, - одна надежда, что ей каким-то образом придет в голову, что мы нашли золото. Тогда она не станет нас топить. Точнее, не сделает это раньше, чем перетащит все золото к себе. А что касается этих ооновских бразильцев, то их наличие ее не остановит. У них, по-моему, даже пулемета нет. Она из пушки разнесет их домишко в два счета, они и проснуться не успеют.
- Я сообщила нашему старику Куперу о том, что ему следует прибыть сюда как можно скорее, - произнесла Мэри, помолчав, - думаю, что, если он будет в курсе дела, проблем у нас поубавится. Завтра на рассвете его гидроплан прилетит сюда. Он уже в пути я так думаю.
- Но с ним придется делиться, верно?
- Ты же сам сказал, что семьдесят пять тонн золота наша "Дороти" не поднимет. А Купер, если надо, пригонит сюда целый сухогруз. Он джентльмен и не возьмет чужого - только плату за услуги.
- Пару бочек ему придется уступить, верно?
- Когда их полтораста, это немного. Сто сорок восемь прекрасно делится на четыре части, по 37 бочек на каждого. С такими деньгами, я думаю, коммунизм вам уже не понадобится...
Вот тут мне захотелось почесать в затылке. Тридцать семь бочек, по сорок два слитка весом почти в двадцать два фунта каждый. Высшей пробы золото! Если принять, что золотое содержание доллара примерно один пеннивейт - черт его знает, какое оно на сегодняшний день! - то за тройскую унцию будет где-то двадцать долларов, а тройский фунт - двести сорок. Значит, один слиточек в двадцать два фунта будет стоить примерно 5280 долларов. Поскольку в слитке меньше, округлим до 5000 ровно и умножим на 42. За одну бочечку - двести десять тысяч. А их - тридцать семь. Можно смело считать, что семь с половиной миллионов в кармане. Но это исходя из подсчетов, которые я делал, не зная реальной цены на золото, а только ту, которая существовала в то время, когда я учился в школе. А это было давно, и цена на золото наверняка в несколько раз выше, может быть, даже в десять раз, так что на мою долю может прийтись и семьдесят пять...
Да, тут, пожалуй, никакого коммунизма уже не нужно, даже того гонорара, который обещали за выполнение задания на Хайди. Беспокоило только одно: вероятно, тем людям, которые отправляли меня на Хайди, было очень нужно установить там коммунистическую диктатуру, раз они затратили так много денег на нашу переброску и подготовку, пообещав хорошо оплатить нашу работу. Кстати, кому это могло понадобиться? Не на русских же мы работали в самом деле? Тем наверняка было проще пригласить каких-нибудь кубинцев или никарагуанцев, чем набирать янки? Китайцы тоже вряд ли хотели бы пользоваться нашими услугами. Оставалось одно из двух: либо наше правительство завернуло на Хайди какую-то игру с очень дальним прицелом в политике, либо дело было еще проще, и мы работали на какую-нибудь частную фирму с очень крупными финансовыми интересами на этом острове. В обоих случаях мне не следовало рассчитывать на гонорар. В таких играх редко любят платить по счету деньгами, чаще употребляют пули. Так что миллионы со дна моря были очень вовремя. Можно было исчезнуть, приобрести новую фамилию и заняться честной и спокойной жизнью где-нибудь подальше от всяких спецслужб, политики и крупного бизнеса. Если при этом еще и жениться, скажем, на Марселе, то можно обеспечить себе вполне обеспеченное и беззаботное будущее только за счет банковских процентов. Хотя жениться можно и на Мэри. Синди Куперы вряд ли отдадут, она исключается.
Не знаю, рассчитывала ли Мэри на повторение вчерашнего, но тем не менее кофе она меня напоила снова. Правда, я несколько приободрился и согнал сонливость, но мысли о сексе в ночь, когда на борту лежит несколько сот золотых слитков, мне не шли в голову. Я не знал, какие возможности у сеньориты Соледад, а потому готовился ко всему, начиная от примитивной атаки на шлюпках или моторках и кончая налетом боевых пловцов или воздушным десантом. Чтобы не задремать, следовало перемещаться по кораблю, но при этом поменьше шляться на открытых участках палубы - это на тот случай, если у Соледад имелся снайпер с инфракрасной оптикой. Такому парню, если он разместился на скалах, окружающих лагуну, было бы нетрудно пристукнуть нас обоих бесшумно. Поэтому я велел Мэри сидеть в рубке и перевести сонары в режим ближнего наблюдения. У нее там имелся и радар, с помощью которого можно было наблюдать за обстановкой на море и в воздухе примерно в радиусе полусотни миль вокруг острова. Что же касается меня, то я бродил по яхте не повторяющимися маршрутами, так что если бы какой-то мерзавец смотрел на меня с берега, то не мог заранее угадать, где я покажусь в следующий раз. Все наиболее уязвимые от снайперского огня участки я старался проскакивать быстро, чтобы не давать возможности прицелиться.
Однако время шло, а никаких агрессий не предвиделось. Это расхолаживало, заставляло посмеиваться над собой, как над мальчишкой, играющим в войну. Все это было очень опасно, так как по опыту я знал, что настоящая опасность появляется тогда, когда ее перестаешь ждать. Тем не менее определенная успокоенность уже прочно поселилась во мне, и я был внутренне убежден, что никакая Соледад тут не появится.