Страница 47 из 186
В средней части корабля, непосредственно за салоном, располагались десять жилых кают, каждая на двух человек, небольших, но очень уютных. Над каютами находилась ходовая рубка, которую можно было считать одновременно и штурманской, и радиорубкой.
- В принципе яхта может сама выйти в море, пройти определенный запрограммированный путь и стать на рейде или ошвартоваться, - заявила Мэри с ехидством. - У вас такого, конечно, нет... Вы хорошо делаете ракеты, но в электронике ни черта не смыслите.
- Вы имеете в виду хайдийцев? - спросил я. - Мы даже ракеты делать не умеем. Но научимся, когда построим социализм.
- Я имею в виду русских, к которым вы принадлежите. Вы такой же хайдиец, как я японка.
Теперь я понял, что меня повысили в звании до агента КГБ. Я считал, что подтверждать это не стоит, но и разубеждать - тоже. Если даме хочется, чтоб я был агентом КГБ, - надо сделать ей приятное.
- Это очень хорошо, что вы не японка, - заметил я вслух, - потому что на многих приборах и компьютерах видны японские марки. Вы наверняка не представляете себе, как они устроены, и не сможете выдать никаких секретов.
Патриотическим чувствам этой янки-лесбиянки был нанесен сильный удар мягкой подушкой. Она тут же попыталась все опровергнуть и выложила мне столько, что будь я русский шпион, то записал бы на диктофон двадцать кассет ценнейшей информации. Впрочем, диктофон я не смог бы спрятать даже в плавках, там у меня была дыра. Даже то, чему там полагалось быть по штату, постоянно вылезало наружу, и я стыдливо прикрывал прореху прикладом автомата или кобурой пистолета.
Запомнил я из всей этой лекции немногое. Сложная, почти космическая система управления яхтой связывала в единый пучок данные о местонахождении корабля, полученные от навигационного спутника ВМС, информацию с метеоспутников, непосредственные данные датчиков о скорости ветра и течения, его направлении, силе волнения, данные эхолота и еще черт знает что. Сообразуясь со всей этой информационной стряпней, электронный штурман выбирал оптимальный курс к заданной точке. При этом с учетом возможных и реально меняющих ситуацию факторов в курс автоматически вносились коррективы.
В трюме под каютной палубой располагался небольшой подводный аппарат, который служил для прогулочных целей. На нем, как утверждала Мэри, можно было опускаться на глубину до трехсот футов и любоваться красотами подводного мира при свете прожекторов, а также брать со дна манипулятором какие-нибудь понравившиеся сувениры. Он, этот аппарат, выпускался прямо из люка в днище яхты. В кормовой части трюм занимала мощная пара дизельных установок, обеспечивавших и движение, и всю энергетику корабля. Там же были и компактно встроенные цистерны с горючим. Выше, на уровне носового салона, располагался гараж, где стояли зеленый "Шевроле", "Лендровер" и "Тойота"-микроавтобус. Туда же, видимо, во время шторма опускался на лифте маленький двухместный вертолет со складными лопастями, который стоял сейчас на верхней палубе.
Марсела, когда мы ходили, все ахала и охала. Как видно, таких яхт она еще не видела. Однако желание вымыться у нее было очень сильное, и, обнаружив, что во всех каютах имеются ванные с горячей водой и полным набором принадлежностей для мытья, включая шампуни, фены, щеточки, пилочки для ногтей и прочее, более ничего посещать не стала.
- Хорошо, - сказал я, когда она умоляюще взглянула на меня. - Перетащи в эту каюту все оружие, запри входную дверь и мойся хоть до потери сознания. А мы будем в носовом салоне.
В носовом салоне я велел Мэри и Синди сесть на диванчик напротив меня и, скромно положив автомат на колени, ожидал, когда вернется Марсела. Мэри явно считала, что я ограничиваю ее право на свободу передвижения, но ругаться ей было лень, и она листала газету "Сан-Исидро ньюс" за вчерашнее число. Она читала что-то на третьей полосе, а с первой бил в глаза аршинный заголовок: "Выдающаяся победа правительственных войск в районе высоты 234,7! 1500 партизан убито, 6000 взято в плен!" Это меня весьма заинтересовало, поскольку я был убежден, что к сегодняшнему дню единственными партизанами на острове остались мы с Марселой. Между тем на той же полосе я углядел значительно более скромный заголовок: "Полковник Феррера предан суду за преступное оставление Санта-Исабели повстанческим силам!"
- Да... - вздохнула Мэри, складывая газету. - Дело дрянь! Похоже, что мы зря не послушались начальника порта и не ушли сразу в Гран-Кальмаро. Минимум через неделю эти негодяи возьмут Сан-Исидро. Господи, да неужели это так интересно, устраивать войны? Сейчас тысячи людей воюют, а вы, как я поняла, уносите отсюда ноги... Ваша миссия выполнена, еще пятьсот тысяч человек превратятся в послушное коммунистическое быдло, а вы переедете в Гран-Кальмаро, где тоже устроите революцию. Теория домино, это я уже знаю.
- И как вы только не боитесь! - вздохнула Синди.
- Что ты удивляешься? - проворчала Мэри. - Они же все такие, эти коммунисты: делать деньги не умеют, работать - лень, вот и грабят.
- Мы не грабим, а экспроприируем. Как Робин Гуд, - зевнул я.
- И все равно ходите без штанов.
- Штаны у нас были, - обиделся я, - но мы их испачкали...
- С перепугу, наверно, - еще раз укусила меня эта гадюка с короткой стрижкой и мужицкими ухватками.
Синди эффектно сидела на диванчике. Очень эффектно! Особенно изящно выглядели ее чуть-чуть подрумяненные солнцем ножки, такие длинные и гибкие. Да и то место, откуда они произрастали, обтянутое темно-красными купальными трусиками, говорило о многом. Впрочем, стриженая гадюка тоже не выглядела отталкивающе. Конечно, у нее были широковатые плечи и слишком мускулистые ноги. Но бедра были развиты прекрасно, и бюст в синих чашечках был вполне тугой. Учитывая ее противоестественную склонность, она была, вероятно, весьма загадочным и любопытным партнером в постели...
Наконец вернулась Марсела. Она надела халатик, легкие резиновые тапочки и перепоясалась ремнем с пистолетом. Если учесть, что она высушила и как следует расчесала волосы, то перед нами была теперь весьма изящная, хотя и вооруженная "вице-мисс Хайди". Смуглокожая, антрацитово-черноволосая креолка восхитительная смесь Испании и Вест-Индии.