Страница 105 из 113
Мне кажется, я даже дёрнулся в его сторону, настолько кровавая пелена встав перед глазами, затмила разум. Но железная хватка, рядом стоящего Мишки, и жёсткое, практически сквозь зубы шипение «остынь, иначе всё загубишь» вовремя остепенили.
Отвечать ублюдку, как и предполагалось, предстояло Барсу. Блондин, сняв шлем, криво усмехаясь, вздёрнул бровь, процедил сквозь зубы.
- Это ты что за «хрен с горы»? И какого, чёрта лысого, забыл на моей базе отдыха? – было видно, что Андрею сейчас хотеться намного больше, чем обласкать подонка матами. Но пока не время.
В наушнике гарнитуры чётко прослушивается, что стрелки уже пробрались в дом и начали действовать. На это указывают, короткие рубленные фразы и глухие звуки. Хм, отмечаю про себя, оперативно они, однако.
Лысый чуть стушевался, прищурившись, впился взглядом в лицо блондина, переспросил.
- Подожди ка, ты что ли, сынок шефа?
Андрей скривился, словно ему пачку лимонной кислоты в рот засыпали, ответил, практически шипя.
- Польщён, что меня так скоро признали, повторюсь, ты кто такой и какого хрена здесь делаешь?!
Почесав затылок, Ворон выдавил улыбку и вдохновенно начал врать.
- Так это, шеф, отец твой, позволил здесь отдохнуть. Я тут с женой. Она у меня на сносях, сам понимаешь, воздух чистый нужен и всё такое…
Надо же, как быстро сориентировался на местности, будь мы и вправду залётной компанией, ничего дурного не заподозрили бы, ведь со стороны всё выглядит, как отдых семейной пары с друзьями на природе.
- Меня не колышут твои проблемы, я приехал с друзьями отдохнуть. Этот дом, - блондин кивнул в сторону злополучного теремка, - единственный оборудован, по полной программе, так что собирай манатки, и вместе с женой валите. Уяснил?
Ворон побледнел, как то стушевался, но всего на миг, после упрямо вздёрнув подбородок, ответил.
- Я здесь с разрешения настоящего владельца и не намерен по твоей прихоти срываться с места.
Барс, набрал было воздуха, дабы ответить обнаглевшему амбалу, но не пришлось, в наушнике послышалось чёткое, а на контрасте с неясными шорохами, что слышались до этого, неожиданно резкое «Ребят, можете вырубать клоуна, чисто. Девочка в порядке.»
Для меня данная фраза стала тем самым спусковым крючком, который, как по щелчку, освободил внутреннего демона жаждущего, кровавой и беспощадной мести. И пускай Ворон всего лишь исполнитель, и не он главное зло, но я знаю, что именно он активный участник похищения, который помимо исполнения приказов свыше, преследовал какие то свои интересы.
Тело на голых инстинктах, взметнулось в сторону лысого бандита, вмиг снятый шлем улетел куда-то в сторону, а я, повалив ублюдка на спину, насел сверху, ногами прижал руки к туловищу, ещё и вдавил в раскисшее болото, чтобы не дёргался лишний раз.
Левой рукой сгрёб светлый реглан в области грудной клетки, дал ему миг для осознания того, кто перед ним. Мне до ломоты в суставах хотелось, чтобы он знал имя своей боли, а она, я уж постараюсь, будет не меньше чем моя и Сашкина.
Как только мой взгляд уловил в темных глазах узнавание, а в кривой усмешке распознал издевательское превосходство, в тот же момент, я, сжав правую руку кулак, впечатал прямо в нос. Удар получился точным и мощным настолько, что окружающее пространство хвойного леса наполнилось мерзким звуком хруста сломанной кости.
И я точно знаю, что это только начало, потому что нутро горит даже не желанием, а жизненно важной потребностью, чтобы эта тварь, заплатила кровью, за каждую слезинку, пророненную моей женщиной и нашими матерями, за каждую перегоревшую нервную клеточку её и мою, за каждую минуту отчаянья и боли, за каждую отчаянную мысль, за каждый седой волос на моей и отцовских головах.
Замахнулся ещё раз и ещё. На периферии сознание фиксировало, как ребята пытаются меня остановить, пробуют оттащить, но у них ничего не получается. Кто-то даже кричит «Дурак, остановись, сядешь ни за что!».
Но только тихий, почти шёпот родного голоса, нежный и надломленный всхлипом горючих слёз, смог отрезвить. Сашка, упав рядом на колени и сложив руки в молитвенном жесте, как заведённая повторяет лишь одну фразу «Тимочка, остановись, пожалуйста, остановись. Он того не стоит.»
Я остановился, несколькими вдохами прогнав кровавое наваждение, брезгливо отбросил от себя Ворона, как падаль. Хотя почему как? Он и есть самая настоящая падаль.
Отыскал глазами островок не оттаявшего снега, смыл кровь с рук и сгрёб свою златовласку в медвежьи объятия. Саня тихо всхлипнув, зарылась носом где-то под мышку, обняла торс, а я как наркоман, окунулся лицом в золотистую копну волос, и вдыхаю родной и такой отчаянно необходимый для меня запах черники.
Облегчение пронизанное нитями счастья распирает изнутри, оглушает и сужает вселенную до размера маленькой точки в которой есть только мы. Я, моя девочка и пинающиеся карапузы в огромном пузе. Моя… Мои… Моё счастье, моя вселенная, моя жизнь, моё всё.
Мою эйфорию прерывает громкий звук выстрела, картинка нашей вселенной резко крошиться и звенит, как битый хрусталь, жгучая боль прошивает область плеча, а после чёрным платком на глаза опускается гнетущая пустая темнота.
В это же время, ресторан Корона.
Элизабет Керрол
Небольшой зал ресторана Корона, оформленный в кремово-бежевые тона, совсем не изменился, словно с тех пор, как он впервые был открыт для посетителей, минуло каких-то жалких пару часов, а не больше четверти века.
Ни одна мелочь не была изменена или сдвинута с места. Те же белые кожаные диванчики с мягкой высокой спинкой, круглые тёмно-коричневые ольховые столики. Сейчас - старомодные, а тогда - жутко модные люстры в пять розеток с имитацией цветков колокольчика, свисают из оббитого тёмным деревом потолка. Пол, покрыт светлым паркетом, стены выкрашены белой краской и огромные широкие витражные окна. Мелкий декор, призванный вносить в обстановку ощущение уюта, тоже не изменился, да что там говорить, посуда, и та была, того же качества и расцветки, что выбирала Алина, дочь её лучшей подруги.