Маяк ветров

– Она мой друг, – ответила Титэа и невольно взглянула в сторону маяка. Почувствовал ли Чету, что приближается беда, услышал ли предупреждение ветра? Все ли сейчас внутри, заперты ли двери башни? Как бы там ни было, враг не доберется туда. – Я не дам ее в обиду.

– Друг? – Служитель насмешливо прищурился. – Разве у моря есть друзья? Во всех его водах нет ни капли сочувствия, ему плевать на людей. Бездумно играет с лодками и прибрежными городами. Шутя забирает жизни и смеется над чужим горем. Отчего же жрица моря вдруг стала такой жалостливой? Может, ты выбрала не то призвание, а, Титэа?

Даже ее имя прозвучало как издевка. Что еще узнал о ней служитель Брата Ночи? Наверное, разведал все: и то, что море забрало маму, и то, что отец умер, не дождавшись преемника. Год за годом маяк стоял без хранителя, но была ли в этом вина Титэи? «Нельзя неволить душу, – не раз повторял Халь Вени. – Тебя тянет к морю, так служи ему. Иначе искалечишь свою жизнь».

Травы зашелестели, и Титэе почудилось, что они повторяют слова отца, произнесенные так давно. Ветер коснулся щеки, будто утешая. Шум волн стал громче, пронзительно закричала чайка. Титэа взглянула на Служителя и почувствовала, как в крови разливается гнев, соленый и темный.

Этот человек хочет превратить Йи-Джен в безвольную пленницу. Хочет навсегда оставить ее ребенком. И смеет говорить о море? Будь у него силы – он сковал бы и океан, сделал неподвижным и застывшим. Но никто не может пленить море, даже сам Брат Ночи. Оно вечно движется, меняет берега, меняет мир. Забирает жизни и рождает новую жизнь, вечно стремится вперед.

– У моря есть враги, – сказала Титэа. – Ты, слуга Брата Ночи – его враг.

Одним движением расстегнула ожерелье и бросила перед собой.

Жемчужные нити распластались на тропе. Море вздохнуло, порыв ветра примял травы, и благословение океана незримым прибоем покатилось по холмам. С виду ничего не изменилось: все та же утоптанная земля под ногами, все те же юные побеги на склонах. Но казалось, что о брошенное ожерелье разбиваются призрачные волны, шипят и растекаются невидимой пеной.

Улыбка сползла с лица служителя. Он попробовал сделать шаг вперед, но не смог переступить через жемчуг. Попробовал обойти – но отпрянул, как от огня.

Титэа знала: даже если служитель дойдет до восточных скал, то и оттуда не сможет добраться до маяка. Незримый прибой лег на холмы. Для тех, кто чтит море, он станет благословением, но будет проклятием для врагов.

– Что ж, оставайся со своим божеством, – тихо проговорил служитель, морщась, словно от боли. – Смотри, как оно разрушает твой храм, пядь за пядью поглощает землю, кормящую людей. Десять лет пройдет или сто – и ничего не останется от святилища и от маяка, который ты так хочешь сберечь. Весь этот берег уйдет под воду. Вот оно, благословение моря.

– Появятся другие берега, – ответила Титэа. – Новые маяки и храмы. Даже самая холодная зима сменяется весной, и мы празднуем, поем и танцуем, встречая ее приход. Брат Ночи стремится остановить перемены, но весна сильней. Море сильней.

Служитель помедлил, ища ответ, а потом покачал головой и молча пошел прочь.

Титэа смотрела на его удаляющуюся фигуру, на пыльный плащ, тонущий в волнах весенней травы, и улыбалась. Дождалась, пока служитель скроется из виду, и отправилась обратно, к храму.

Голос ветра сплетался с грохотом моря. Их единая песня приветствовала Титэю.

К полудню шторм утих. Белые росчерки все еще бежали от горизонта к песчаным отмелям, но морской простор уже посветлел. В нем отражалось безоблачное небо, бликами вспыхивало солнце.

Титэа сидела на крыльце маяка, а Чету, Йи-Джен и Риэ, устроившись рядом, слушали ее рассказ. Он звучал как сказка, и Титэа сама едва верила, что еще утром сердце горело от тревоги. Ведь сейчас мир был беспечальным и светлым.

– Утром маяк пел, – тихо проговорил Чету. Ветер теребил мягкие пряди его волос, бросал на лицо. – Я проснулся, но письма не было.

– Тогда я сказал запереть дверь. – Риэ сорвал сухую травинку и взмахнул ею, будто повторяя движения волн. – И так мы и сидели, смотрели из верхнего окна, пока не увидели, что ты идешь.

– Вам пришлось ждать, – сказала Титэа и улыбнулась. – Опасность миновала, а вы еще не знали. Но я хотела сперва почтить море, а потом уже идти сюда.

Риэ встретился с ней взглядом и кивнул:

– Море спасло нас благодаря тебе. Спасибо.

– Спасибо, – хором повторили дети, а потом Йи-Джен спросила:

– А благословение не ослабнет?

Титэа прислушалась. Тень моря по-прежнему скользила среди трав, захлестывала маяк, призрачным прибоем взлетала по склонам и разбивалась на гребнях холмов. Звон благословения не смолкал и был таким же, как все вокруг – сияющим и чистым.

– Я буду следить, – пообещала Титэа. – Враг не сможет спуститься сюда.

– А что, если… – Йи-Джен нахмурилась, прикусила губу, размышляя. – Что, если он приплывет на лодке? Нет, он не выйдет в море, побоится. А если прилетит на воздушном корабле?